[Домашняя страница] [Книжка о походах]

“Водку? Теплую? Из мыльницы?... Буду!!!”

(Рассказ о походе выходного дня на Клязьму 10-11 июля 1999 г.)

Действующие лица и средства: Пашка с Лилькой и Машкой на “Щуке”, Веня с Леней на “Палаве”, Сева на “Ласточке”, Митька с Полиной на “Мурене” и Ланц со мной на “Палаве”.

      В 12 электричку, конечно, отменили. Еще в прошлом году. А вот в час она, к счастью. была. Когда мы приехали на вокзал, там уже почти все прогуливались. Капитаны немножко посовещались и решили, что нужно ехать до 113 км, чтоб сократить маршрут, потому что рано утром нам встать на воду еще не разу не удавалось. До отправления электрички все долго ходили по ларькам и прикидывали чего бы еще с собой набрать. К моему величайшему удивлению на этот раз Веня даже каны взял. За кастрюлями ехать не пришлось. Причем, ни уголь ни бритву он не прихватил на этот раз. Стареет, наверно. До 113 доехали играючи. Ребята резались в преф, Машка с Пашкой читали детскую книжку, а я все волновалась, что кто-нибудь стащит Ланцев рюкзак, который он бросил в торце вагона. Однако, желающих воровать 35 килограммовый мешок не нашлось. Леня по этому поводу рассказала печальную историю о том, как везла в электричке на дачу комод и как его стащили пассажиры прямо из-под ее носа. Ланц так испугался ее рассказа, что пошел и привязал хитрыми скрытыми узлами свой рюкзак к Севкиному. Прошли контролеры и оштрафовали всех, кто не брал билет, на пять рублей, позволив зайцам ехать дальше. К слову сказать, билет вообще-то стоит 16 рублей, так что выгоднее его не брать.

      Платформа была немного разобрана и потому пришлось прыгать с обрыва. Товарищи, которые прыгать не смогли, решили обойти и нарезали по ближайшему болоту неслабый круг. Расположились на пляжике и начали собираться. Митька утащил Мурену за кусты и собрал ее там буквально за двадцать минут, умудрившись застегнуть фальшборта. Следует заметить, что нам с Ланцем вдвоем ни разу не удавалось ее собрать меньше, чем за полтора часа, а фальшборта мы застегивали всего один раз, да и то совершенно случайно. Я сказала Митьке, что произведу его в ранг своего второго идеала (после Ленина, конечно).

      Тем временем к пляжику подошли дети, с которыми мы шли от станции. Дети несли с собой множество клетчатых сумочек с водкой, а также катили на тележке огромный музыкальный центр. По поводу центра Пашка справедливо заметил: “Ди-джей, наверно, в отпуск ушел”. Дети с матерными взвизгами полезли купаться. У нас купалась Полина, причем она не ругалась. Мы позавтракали, Пашка с Митькой употребили коньячок, а остальные пиво. Мы с Ланцем и Веня, спиртным, как известно, не балуемся . Встали на воду и пошли.

      Погода выдалась отвратительная. Сияло яркое солнце, на небе ни облачка, и температура держалась высокая. Река, как обычно, петляла в живописных берегах. По дороге экипажи прикладывались к разнообразным бутылочкам и вскорости такими темпами мы дошли до Леонова. Там, немного поспорив, где же наша стоянка, встали на правом берегу.

      Только лишь расположились, тут же приехал на мотоцикле лесник. Мы уж было собрались наливать ему, но он не производил впечатления пьющего человека. Немного посокрушавшись матом по поводу дыма на другом берегу он посоветовал нам быть поосторожней с костром и укатил. Мы же решили, что этого лесника следует заносить в Красную Книгу.

      Поужинали, приняли, развлекались по-разному. Около часу ночи я вдруг вспомнила про куриные ноги, которые Пашка взял с собой, заявив, что без куриных ног, он не представляет похода. Для того, чтобы жарить ноги, необходимо было придумать какие-нибудь приспособления. Мы с Митькой отправились за ними в прибрежные заросли. Очень хорошенький Митя читал мне лекцию о нашей варварской деятельности по поводу гибели природы и буквально оплакивал каждую срубленную ветку. После чего он заявил, что если бы не моя природная кровожадность, он бы никогда в жизни не срубил ни одной ветки с куста и не сорвал бы ни одного листика и что подобное насилие над собой он совершает лишь по моему злому наущению. Я почувствовала себя настоящим врагом леса и спряталась от стыда в палатке.

      Часика через полтора ноги были готовы. Однако не все были уже способны их воспринимать. Лилька прилегла на берегу, Полина ушла спать в домик. Ноги оказались неплохие, только, к моему удивлению, несколько недосоленные.

      Леня начала агитировать всех купаться без одежды. Митька поддавался на ее агитацию. Наконец, Леня буквально заставила меня составить ей компанию по купанию. Митьке она идти с нами не позволила.

      Придя на берег Леня присела на склоне и сказала:

      -Ну, давай, лезь, чего ты стоишь!

      -А ты чего же? - спросила я.

      -А я прямо сейчас за тобой! - с энтузиазмом заявила Леня.

      Я разделась и без всякого удовольствия залезла в воду. Немного там поплескавшись, я вылезла и начала одеваться. К тому времени Леня сняла один тапочек. Когда я оделась, Леня вновь обула свой тапочек и сказала:

      -Чего-то мне, глядя на тебя спать захотелось, - и тут же удалилась с берега, так и не подойдя к воде. Спрашивается, а я-то зачем в эту воду лазила, если мне даже и не хотелось вовсе?

      Вскорости у костра остались только я, Леня и Митька. Что было дальше, я описывать не берусь. Могу только что-нибудь соврать. Например так: когда Леня ушла спать в свою палатку, Митька прокрался туда, как партизан, вытащил ее за спальник и бросил вместе со спальником на берегу на съедение комарам, желая отомстить за то, что его не взяли купаться... Или, например, так: прилетели инопланетяне, нашли в палатке Леню, она им понравилась, они решили ее утащить, но Митька героически ее отбил у них и остался на берегу ее охранять. А больше всего мне нравится такая версия: Венька выгнал Леню из палатки за аморальное поведение на вверенной ему территории и она ушла на берег в изгнание. Короче, я не знаю, кто и как провел эту ночь, могу сказать лишь то, что было фактическим, утром Леня ходила по берегу, а Митька блаженно посапывал в фамильном леденевском спальнике, положив свой мешок под голову. Остальное домысливается в меру фантазии.

      Я сварила утром кашу, она мне не очень понравилась, но все ели с удовольствием. Собирались и просыпались вяло. Машка, у которой есть часы, доложила мне обо всех событиях ночи по минутам, похоже, что она вела хронометраж в блокноте. Это выглядело приблизительно так:

      -В час ночи ушла спать тетя Лиля, в час пятнадцать, я ее потрясла, но она спала, в два часа ночи ушла спать я, в два двадцать шесть я потрясла тетю Лилю, чтоб с ней поговорить, но она не проснулась, в три тридцать пришел папа и тоже сразу уснул, в четыре часа я у него спросила, спит он или нет, но он не ответил, а вот, когда я его спросила в четыре пятнадцать не спит ли он, он сказал, что спит....

      И так через каждые пятнадцать минут до девяти утра. Неизвестно, когда ребенок спал этой ночью.

      Митьку согнали с берега, он съел каши и упал около нашей палатки. Пока мы собирались, он так и валялся у порога, не просыпаясь. Проснулся он за пять минут до выхода, но на воду они умудрились встать раньше всех, чем и подтвердил обретенное звание моего второго идеала. Тут же на воде он начал пить водку и был разжалован из вторых идеалов до лучших времен.

      Солнце палило нещадно, все загорали, дорога до Петушков была еще долгая. Наконец, возник и славный город, “где никогда не отцветает”, и все такое. Только лишь причалили, Сева пошел в магазин за пивом, вернулся он очень быстро все пили пиво, а мы с Митькой начали пить горячую водку “Исток” и севкиной мыльницы. Хотя, я уже три раза обещала себе не пить водку “Исток”, не для здоровья это занятие.

      В городе пыль стояла столбом и местное население бежало на электричку галопом, успевая подраться в толкучке на перроне. Мы в эту электричку лезть не стали. Пока ждали следующую, посетили туалет, где Лилька долго ломала голову над тем, какими недюжинными акробатическими способностями должны обладать пассажирки, чтоб так обкакать стены в самых недоступных местах.

      Забрались в какую-то нелегальную электричку и благополучно доехали в ней. Причем, народу практически не было. Мы вышли на Серпе, остальные поехали дальше. Известно еще, что Митька с Лилькой на перроне Курского вокзала делали колесо и чуть не зашибли при этом милиционера, но это уже, как писал А.П. Чехов “сюжет для следующего рассказа”.