«Историческая традиция о Северном Кавказе, дошедшая до нас в виде отрывочных заметок у древних писателей, страдает большой отрывочностью и неравномерностью..., и дать на основании этой традиции более или менее связную историю Северного Кавказа не представляется возможным», — писал крупнейший исследователь истории Северного Причерноморья С. А. Жебелев (Жебелев. 1953. С. 352) об источниках севернокавказской истории, но то же верно и для Северного Причерноморья, да и для всей Восточной Европы.
Тем не менее эти источники остаются главной опорой при реконструкции исторических процессов в указанном регионе.
Большая роль, которую играли в жизни античного мира города-колонии, а вместе с ними и местные кочевые и оседлые народы Восточной Европы (от киммерийцев и скифов до готов и гуннов), определила тот постоянный интерес античных авторов к этому региону, который выразился в огромном числе описаний, упоминаний, аллюзий, относящихся к истории Причерноморья. Практически ни один античный писатель, начиная с Гомера, не обошел своим вниманием северо-восточную окраину известной в то время ойкумены. Более четырехсот авторов — поэтов, философов, географов, историков, ораторов, военных, политиков — оставили известия о народах Северного Причерноморья. Интересующая нас информация содержится в различных видах и жанрах источников: это поэзия (эпос, драма, лирика), художественная проза (например, роман, новелла, диалог), политический трактат, судебная речь, научное произведение (посвященное, скажем, философии, минералогии, астрологии или зоологии), географическое описание, лоция, карта, наконец, исторический труд. Особенно ценны сочинения таких историков, как Геродот, Полибий, Диодор Сицилийский, Аппиан, Тацит, Дион Кассий, Аммиан Марцеллин, оставивших ценные сведения о народах Северного Причерноморья. Однако их труды не были посвящены непосредственно Северному Причерноморью, большинство информации об этом регионе сообщается лишь в связи с событиями, имеющими какое-то отношение к нему.
Естественно, поэтому, что не вся информация равноценна по своей значимости и достоверности; существует большое количество авторов, которые лишь пересказывали старые, ставшие легендарными и стереотипными «общие места».
Самые ранние сведения о Северном Причерноморье — лишь неясные и случайные данные, в большинстве своем легендарного характера, которые связаны с греческими мифологическими преданиями о северной стране киммерийцев, о блаженных гипербореях, живущих на крайнем севере, о стерегущих золото грифонах и одноглазых аримаспах, о походе аргонавтов в Колхиду за золотым руном и о колхской царевне Медее, помогшей Ясону, о Прометее, прикованном к скале на Кавказе, и т. д. Эти сюжеты и мотивы были необычайно популярны в греческой и римской литературе и изобразительном искусстве, поэтому они разрабатывались или упоминались в огромном числе литературных произведений на протяжении всей античности [в драме, поэзии, прозе, реторике и других жанрах; ср. трагедию великого греческого драматурга Эсхила (525-456 гг. до н. э. ) «Прометей Прикованный», где действие происходит на Кавказе, или драму Еврипида (480—406 гг. до н. э. ) «Ифигения в Тавриде», разыгравшуюся в Крыму].
Место действия указанных мифологических преданий постепенно охватывало все более удаленные районы и в процессе освоения Черного моря переносилось на его побережья. При этом нередко мифологический сюжет накладывался и тесно сплетался с реальными знаниями этнографического и географического характера, добытыми ранней греческой наукой. Поэтому рассказываемые античными поэтами и драматургами мифы часто в своей эгногеографической части являются ценным историческим источником.
Античная и, следовательно, европейская литература начинается с Гомера ("Omhroz), который жил, вероятно, в IX-VIII вв. ДО н. э. Приписываемые ему эпические поэмы «Илиада» (и «Одиссея» («Όδυσσεία») содержат первые неясные сведения о северо-восточной окраине тогдашней ойкумены. Так, в «Илиаде» (XIII, 4—6) упоминаются некие северные гиппемолги (букв. — «доители кобылиц»), «питающиеся молоком». Последующая традиция, начиная с греческого поэта Гесиода (ок. 700 г. до н. э. ), отождествляет гиппемолгов со скифами-кочевниками, у которых кобылье молоко составляло основу питания. В «Одиссее» имеется также упоминание киммерийцев, которые были предшественниками скифов в Северном Причерноморье1:
Впрочем, уже древние комментаторы «Одиссеи» не были уверены (а ученые до сих пор спорят), имеет ли это описание пути Одиссея в преисподнюю отношение к Северному Причерноморью (возможна западносредиземноморская локализация «киммерийской» части путешествия Одиссея). Интересно, однако, что примерно в то же время (VIII—VII вв. ) киммерийцы (Gi-mir-ra-i, Gomer, Gamirra) и скифы (Aškusa, Aškenaz) появляются в библейских и ассирийских источниках как северные кочевники, угрожающие своими набегами.
Редкие упоминания севернопричерноморских реалий в VIII—VI вв. до н. э. встречаются исключительно в поэзии — первой литературной форме древних греков (поэты Гесиод, Стасин, Арктин, Эвмел, Каллин, Алкман, Мимнерм, Алкей, Сафо, Аристей Проконнесский, Анакреонт). От большинства их сочинений дошли только небольшие фрагменты, но и в них мы находим упоминания Прометея, реки Истр (Дунай), колхского царя Эета и его дочери Медеи, дочери греческого царя Агамемнона Ифигении, перенесенной Артемидой в Таврику (Крым), Ахилла, которого после его смерти мать Фетида поселила на острове Белый в Черном море, а также скифов, исседонов, аримаспов и других полумифических народов Восточной Европы.
Древнегреческая наука — философия, космология, география, естествознание, история — зародилась в среде греков Малой Азии в Ионии. Именно представителям ионийской науки мы обязаны первыми реальными сведениями об истории и географии Северного Причерноморья. Греческая колонизация побережий Средиземного и Черного морей (а в ней активно участвовали ионийцы) принесла много новых сведений о народах Причерноморья, которые и были зафиксированы ионийскими учеными VI—V вв. до н. э. Анаксимандром, Гекатеем Милетским, Геллаником Митиленским, Эвдоксом, Дамастом и, наконец, Геродотом, чей труд стал вершиной ионийской исторической мысли. Все эти сочинения, кроме Геродотова, известны нам по немногочисленным фрагментам, сохранившимся в произведениях позднейших авторов.
Работавший на рубеже VI—V вв. до н. э. Гекатей из Милета (ΕκαίταΤος) написал большой труд «Землеописание» («Περίοδος γης»), в котором свел воедино все географические знания греков об ойкумене, добавив сведения, добытые им в результате собственных путешествий (напомним, что большинство колоний Северного Причерноморья было основано именно жителями Милета — родного города Гекатея). Скифский и кавказский материал Гекатея — названия народов, их географическое расположение, этнографические данные, названия греческих колоний и святилищ — является древнейшим источником по истории Северного Причерноморья.
Из этих фрагментов мы узнаем, что уже во времена Гекатея существовал греческий город Каркинитида, расположенный в Северо-Западном Крыму (в стране скифов), а греческий город Фанагория — один из крупнейших городов Боспорского царства — получил свое имя от некоего Фанагора, который, как показали современные просопографические исследования, засвидетельствован среди жителей Милета и стал, по-видимому, основателем Фанагории. Для историков важно также, что Гекатей помещает скифский народ меланхленов в Европе (Европа, по античным представлениям, граничила с Азией по реке Танаису, совр. Дон), в то время как последующая традиция локализует их на Северном Кавказе.
«Отцом истории» назвал Цицерон Геродота (Ηρόδοτος, ок. 485 — ок. 425 гг. до н. э. ), происходившего из малоазийского города Галикарнаса. С таким же правом его можно было бы назвать отцом географии и этнографии, поскольку в своем главном произведении «История» («Ίστορίαι»), посвященном истории греко-персидских войн, Геродот соединяет элементы всех этих наук, давая подробные описания упоминаемых народов. Так как центральным сюжетом «Истории» были войны греков с персами, Геродот описывает также поход персидского царя Дария против скифов, который датируется ок. 512 г. до н. э. Это дало Геродоту повод в книге IV своей «Истории» подробно рассказать о географии и климате, истории и религии, одежде и вооружении, нравах и языке скифов и других народов Северного Причерноморья. Некоторые данные позволяют ученым предположить, что сам Геродот, путешествуя по всему тогдашнему миру, посетил греческий город Ольвию, расположенный в Бугско-Днепровском лимане, где и собрал большую часть сведений о Скифии и скифах.
«Скифский рассказ» (или «Скифский логос») Геродота содержит обстоятельную информацию о всех сторонах жизни скифов, включая сведения об их государственном строе. Картина оказалась столь яркой и полной, что из сочинений Геродота и его ионийских современников еще много веков, вплоть до средневековья, будут черпать сведения об этой части Земли многие поколения ученых, писателей, поэтов. Вот что рассказывает Геродот о происхождении скифов:
«От Истра (т. е. Дуная. -Авт. ) идет уже древняя Скифия, лежащая к югу в направлении южного ветра до города, называемого Каркинитидой. Далее — от этого города обращенную к этому же морю страну, гористую и выступающую к Понту (Черному морю. —Авт. ), населяет племя тавров... Далее — от Таврики (Крыма. ) выше тавров и в области, обращенной к восточному морю, — живут уже скифы к западу от Боспора Киммерийского (Керченского пролива. —Авт. ) и от Меотийского озера (Азовского моря. —Авт. ) до реки Танаис (Дон. -Авт. ), которая впадает в наиболее отдаленный угол этого озера. Начиная уже от Истра, в тех областях, которые расположены выше и находятся внутри материка, Скифия ограничена вначале агафирсами, после неврами, затем андрофагами и, наконец, меланхленами» (Геродот, «История», IV, 99, 100; цит. по: Геродот. 139-141).
В V—IV вв. до н. э. господство скифов в Северном Причерноморье постепенно клонится к упадку, на первый же план, с точки зрения интересов греков, выдвигается Боспорское царство, объединявшее несколько греческих городов и варварскую периферию вокруг Керченского пролива. Тесные связи Боспора с Афинами и позже со всем эллинистическим миром создали основу для нового притока информации о Северном Причерноморье. Активная торговля хлебом, которую вело Боспорское царство с Афинами, стала поводом и фоном, на котором афинские ораторы IV в. до н. э. Исократ, Эсхин, Динарх и Демосфен в своих публичных речах сообщают некоторые сведения о ситуации на Боспоре. Эти речи резко выделяются на фоне других источников, так как уже не принадлежат литературной традиции, а содержат актуальную информацию и потому более достоверны.
К IV в. до н. э. относят и так называемый «Перипл Средиземного моря» Псевдо-Скилака (Σκύλαξ); слово «перипл» (Περίπλους) означает «плавание вдоль берегов моря», этот жанр географического описания был весьма популярен в античности. В «Перипле» Псевдо-Скилака (настоящий Скилак жил в VI в. до н. э. ) наряду с актуальными данными о народах, городах и природных условиях побережья Черного и Азовского морей, отражающими аттические интересы IV в. до н. э., прослеживаются и очень древние пласты информации, восходящие к древнеионийским знаниям времен Гекатея и настоящего Скилака.
В IV в. до н. э. ярко проявилась тенденция к идеализации жизни и быта обитателей Северного Причерноморья. Уже в древне-ионийской литературе (у Гелланика и Геродота) возникает представление о гипербореях как о блаженном народе на крайнем севере, не знающем войн, вражды и несправедливости. Историк Эфор (Έφορος) (жил между 405 и 330 гг. до н. э. ) в своем историко-географическом труде «История» («Ιστορίαι») (отрывки его сохранились у других авторов) дал пример крайней идеализации скифов в моральном и социальном плане как кочевников, сохраняющих вдали от развращенной цивилизации высокие моральные качества, мудрость и добродетели. Его характеристика оказала мощное влияние на последующие описания скифов, просуществовав до конца античности. В русле этой социально-утопической традиции большое значение и распространение получил образ легендарного скифского мудреца Анахарсиса, которого Эфор делает изобретателем многих «культурных» достижений (например, трута, двузубого якоря и гончарного круга) и причисляет к семи знаменитым греческим мудрецам.
Эллинистический период античной истории, начинающийся завоеваниями Александра Македонского (последняя треть IV в. до н. э. ) и заканчивающийся подчинением Риму последних эллинистических монархий Востока (I в. до н. э. ), принес благодаря расширению географического кругозора (Александр дошел в своих завоеваниях до Средней Азии и Индии) и вовлечению в международную торговлю и политику далеких окраин тогдашнего мира много новых знаний о Восточной Европе и сопредельных землях. Из источников мы знаем, что один из полководцев Александра Зопирион предпринял поход против европейских скифов, но, дойдя до Ольвии, был разбит скифами и погиб.
При дворе Александра существовал целый штат историков и географов, исследовавших народы и местности, через которые проходили войска македонского царя. Возникшая в описаниях пути македонцев на Восток путаница, которая произошла с реками Яксартом (Аму-Дарьей), до которой дошел Александр, и Танаисом (Доном), возле которого жили северночерноморские скифы, приводила к вовлечению в оборот этногеографических — старых и новых — сведений также о Северном Причерноморье. В 80-е годы III в. до н. э. Патрокл, один из военачальников Селевка Никатора, преемника Александра, предпринял исследование побережья Каспийского моря. В середине IV в. до н. э. совершил свое знаменитое плавание вокруг западного и северного побережий Европы Пифей из Массалии (Марселя).
Все эти факторы подготовили почву для небывалого взлета эллинистической географической науки. Выдающиеся географы Эратосфен ('Ερατοσθένης, 275 — ок. 196/194 гг. до н. э. ), хранитель знаменитой библиотеки в Александрии, и его последователь Гиппарх, живший полстолетием позже, заложили основы математической астрономии, научной географии и картографии (их великим предшественником выступает Аристотель, учитель Александра). Была определена форма Земли, ее размеры, разработана теория зонального членения Земного шара, намечены параллели и меридианы, определена форма и размеры ойкумены. Здесь же дискутировались многие вопросы географии Восточной Европы (например, о существовании на севере Европы Рифейских гор, о течении основных рек Восточной Европы, о гидрографии бассейнов Азовского, Черного и Каспийского морей и др. ). Эратосфен написал несколько книг, в том числе «Географию» («Γεωγραφία») (это название, впервые употребленное Эратосфеном, стало в дальнейшем обычным для сочинений такого рода) и «Об измерении Земли», в которых собрано много материала и по географии понтийского региона; здесь он рассказывает не только о географии, но и о климате, о материальных ресурсах, о племенах и их государственном строе и т.д.
Эратосфен оставил целую школу географов; из них черноморским регионом занимались во II в. до н. э. особенно много Диофант, Агатархид Книдский, Деметрий Каллатийский и Артемидор Эфесский, давшие уточненное описание северного побережья Черного моря. В конце II — начале I в. до н. э. появилось стихотворное «Землеописание» («Περ& ήγησις»), приписанное Скимну Хиосскому (Σκύμνος, III—II вв. до н. э. ), но созданное явно позже. Эфоровская локализация племен Северного Причерноморья уживается здесь с новыми сведениями, полученными от Деметрия из Каллатиса.
К эллинистическому периоду относится также писательская деятельность историков Полибия (Πολύβιος, ок. 205-123 гг. до н. э. ) и Посидония Апамейского (Ποσειδώνιος, 128—45 гг. до н. э. ), которые продолжили эфоровскую линию идеализации скифов; через Посидония, чьи произведения сохранились только во фрагментах, эта линия была продолжена римской литературой.
Римская историко-географическая и этнографическая литература, начиная с I в. до н. э., восприняла большинство идей и представлений о Восточной Европе из греческой литературы. Вместе с тем продолжалось накопление новых данных по мере продвижения римских легионов на северо-восток известной тогда Европы, в Закавказье, Крым и Западное Причерноморье.
Большую роль в знакомстве античного мира с положением в Северном Причерноморье сыграли Митридатовы войны, которые велись римлянами против понтийского царя Митридата VI Евпатора (погиб в 63 г. до н. э. в Пантикапее — Керчи). Поскольку судьба Митридата была тесно связана с судьбами причерноморских городов и местных варварских племен, которые находились с ним многие годы в военно-политическом союзе (Боспорское царство было даже включено в состав Понтийской державы Митридата), много новых сведений из истории этого региона попало в произведения историков, давших описание Митридатовых войн. Такими историками были Феофан Митиленский и Квинт Деллий, описавшие в I в. до н. э. восточные походы римского полководца Гнея Помпея — победителя Митридата.
Важным источником для реконструкции истории Боспорского царства и скифов является труд греческого историка Диодора Сицилийского (Διόδωρος, ок. 90-21 гг. до н. э. ) «Историческая библиотека» («Βιβλιοθήκη»), одна из сохранившихся глав которой содержит ценные исторические сведения о боспорских царях, о военной активности скифов, их обычаях и религиозных представлениях. Данные Диодора о годах правления некоторых боспорских царей являются для нас основой хронологии древнего периода истории Боспорского царства. Ниже публикуется фрагмент Диодорова труда, так подробно рассказывающий о неизвестном из других источников эпизоде борьбы за власть в Боспорском царстве, что исследователи предполагают использование здесь исторического труда местного, боспорского происхождения:
На рубеже нашей эры было создано произведение, которое после Геродотова «Скифского рассказа» является, пожалуй, самым информативным и важным источником по истории Северного Причерноморья. Это «География» («Γεωγραφικά» греческого историка и географа Страбона (Στράβων, ок. 64/63 гг. до н. э. — ок. 20 г. н. э. ). Выходец из знатного понтийского рода (его дед был другом Митридата), Страбон многое знал из собственного опыта и многое почерпнул из историко-географической литературы предшествующих веков. Его труд, написанный на греческом языке, но предназначенный для римских правителей, является подлинной энциклопедией по истории, географии и этнографии современного Страбону мира. В книге, которая сохранилась почти полностью, Страбон цитирует, иногда дословно, множество своих предшественников, труды которых зачастую не сохранились совсем — Эфора, Эратосфена, Гиппарха, Артемидора Эфесского, Полибия, Посидония и других, всего около 150 авторов. Столь подробной информации о Северном Причерноморье не дает ни один античный автор. В помещаемом ниже фрагменте рассказан важнейший эпизод из истории Херсонеса — крупнейшего греческого города Северного Причерноморья, который в первой половине I в. до н. э. в результате угрозы со стороны крымских скифов потерял самостоятельность и попал в зависимость сначала от Митридата VI Евпатора, а затем от Боспора. Здесь называются также имена скифских правителей, которых победили войска Митридата.
Географическая литература на латинском языке представлена именами Агриппы, Мелы и Плиния Старшего.
Ближайший сподвижник императора Августа Марк Випсаний Агриппа (М. Vipsanus Agrippa, 63/64-12 гг. до н. э. ), имея, в силу высокого положения при императорском дворе, большие возможности для сбора географического и статистического материала, создал труд, который назывался «Хорографией» («Chrographia» — название, почти синонимичное «Географии»); возможно, ему принадлежит также одна из первых карт Римской империи. Собранный здесь материал по Восточной Европе отличается актуальностью и свежестью. Достаточно сказать, что в труде Агриппы впервые встречается название реки Вислы (Vistla). «Дакия и Гетика ограничиваются с востока пустынями Сарматии, с запада — рекой Вистлой, с севера — океаном, с юга — рекой Истром. Простирается в длину на 1200 миль, ширина же там, где есть сведения, — 386. Сарматия, Скифия Таврика. Они ограничиваются с востока хребтами горы Кавказ, с запада — рекой Борисфен, с севера — океаном, с юга — Понтийской провинцией. Длина — 980 миль, ширина — 715» (Из «Хорографии» Агриппы по поздним изложениям; ср.: SC. Т. II. С. 448).
На географические данные Агриппы ссылаются и их используют многие римские авторы последующих веков.
В 40-х годах I в. н. э. написан небольшой географический трактат «Хорография» («De chorographia»), автор которого Помпоний Мела (Pomponius Mela) построил его как перипл, взяв за принцип описания плавание вдоль морского побережья. Наряду с некоторыми актуальными сведениями, почерпнутыми, по-видимому, из агрипповой традиции, Мела следует в географической локализации и характеристике народов Северного Причерноморья в основном за эллинистическими авторами, а в ряде случаев фиксирует древнеионийские, и даже иногда догеродотовы представления о расселении племен (см. илл. 2).
То же можно сказать о слагаемых труда другого римского ученого, государственного деятеля и полководца Гая Плиния Старшего (G. Plinius Maior. 23/24—79 гг. н. э. ), написавшего грандиозную энциклопедию всей античной науки под названием «Естественная история» («Historia naturalis»). Географическая часть этого труда содержит, как и «География» Страбона, огромное количество отсылок к работам предшественников, позволяющих представить литературную традицию о Северном Причерноморье при утрате большинства произведений античных географов и историков. Многие сведения были получены Плинием от чиновников и военачальников, лично участвовавших в тех или иных событиях, военных экспедициях и поездках в район Черного моря. Пожалуй, труд Плиния во всей римской литературе является самым важным, подробным и всесторонним источником по истории Восточной Европы, с которым могут сравниться только произведения Геродота и Страбона.
В римское время мы располагаем также ценными свидетельствами двух очевидцев, побывавших лично в Северо-Западном Причерноморье. Один из них — великий римский поэт Публий Овидий Назон (Р. Ovidius Naso, 43 г. до н. э. — 18 г. н. э. ), сосланный императором Августом в 8 г. н. э. в низовья Дуная и проведший там до своей кончины почти десять лет. В поэтических элегиях, названных «Тристиями» (Tristia - печальные песни) и «Посланиями с Понта» («Epistulae ex Ponto»), он оставил яркие зарисовки жизни небольшого греческого города в условиях варварского окружения:
Известный греческий оратор и философ Дион Хрисостом (Δίων Χρυσόστομος, ок. 40 г. — 120 г. н. э. ) в своей знаменитой «Борисфенитской речи» («Λόγος Βορυσθενικος»), произнесенной в 100 г., донес уникальные сведения о положении греческого города Ольвии, которую он незадолго до этого посетил:
От времени императора Адриана до нас дошел «Перипл Черного моря» («Περίπλους Ευξείνου Πόντου», составленный в 30-е годы II в. н. э. на греческом языке специально для императора наместником провинции Каппадокии Флавием Аррианом (Άρριανός). Помимо литературной традиции, обильно использованной Аррианом, в перипле представлена и актуальная информация, касающаяся Южного, Восточного и Северного Причерноморья конца I в. н. э. (в частности, об усилении в это время скифо-таврского царства):
Вершина геокартографической мысли античности — труды греческого ученого из Александрии Клавдия Птолемея (Πτολεμαίος, середина II в. н. э. ), продолжившего традиции эллинистической географической науки (Эратосфена, Гиппарха, Марина Тирского). В своем «Географическом руководстве» («Γεωγραφική ύφήγησις», ок. 150 г. н. э. ), которое построено как описание карты мира, снабженной градусной сеткой с параллелями и меридианами, Птолемей подробно описывает и территорию Восточной Европы (см. илл. 3). По объему топонимического материала, почерпнутого Птолемеем из греческой и римской географической литературы и сведенного воедино, этому произведению нет равных во всей античной литературе. Восточная Европа заключена для Птолемея на пространстве между Венедским заливом (Балтийским морем) и Меотидой (Азовским морем). Здесь он называет реку Вистулу (Вислу), дает названия некоторых рек, впадающих в Балтийское море, а также перечисляет десятки племен, многие из которых, к сожалению, не поддаются отождествлению. Среди этих названий некоторые ассоциируются с позднейшими финнами (галинды, финны), славянами (венеды), германцами (гитоны), гуннами (хуны). Впервые на карте Птолемея появляются «Карпатские горы» как южная граница Сарматии, а также река Волга (Ра). Интересно, что и Птолемей, несмотря на сугубо научный характер своего труда, находит на карте Восточной Европы место и для мифических гипербореев, и гиппоподов (лошадиноногих людей), и амазонок (в области Северного Кавказа), и Рифейских гор.
Во многом на трудах Помпония Мелы и Плиния была основана книга Гая Юлия Солина (С. Julius Solinus) «Собрание достопримечательностей» («Collectanea rerum memorabilium», написана в первой половине III в. н. э. )» которая содержала множество фактов из древней географии, истории и этнографии, заслуживавших, с точки зрения автора, внимания. Этот труд стал, в свою очередь, одним из основных источников геокартографических познаний на протяжении всего средневековья.
К первым векам нашей эры восходит карта мира, сохранившаяся в единственной копии XII—XIII вв. — знаменитая «Певтингерова карта» («Tabula Peutingeriana»). К выводу о столь раннем ее происхождении приводит анализ ее формы (длинный свиток, наматываемый на деревянный цилиндр) и номенклатуры, воспроизводящей политическую и этническую ситуацию ранней Римской империи с дополнениями, сделанными во время императора Диоклетиана. Карта в очень искаженной форме (что неизбежно при ее высоте ок. 34 см и длине 6, 75 м) дает очертания трех материков, морей, рек и гор, которые служат основой для показа дорожной сети Римской империи. Вся карта покрыта сетью линий, изображающих дороги и находящиеся на них города, станции, узловые пункты, переправы; указаны и расстояния между ними (см. илл. 4).
Певтингерова карта содержит ряд этнонимов и топонимов, в основном на среднем и нижнем Дунае, в которых некоторые исследователи видят славянские названия (Venadi и Venedi — венеды, Bersovia — ср. совр. река Брзава, Tierna — ср. совр. река Черна, Lupiones = Lugiones? — племя лугиев, Ulca — ср. «волк», Urbate — ср. «верба»).
Ценным источником по истории Северного Причерноморья является сборник биографий римских императоров от Адриана до Нумериана (117-284 гг. ), известный под названием Писатели истории Августов («Scriptores historiae Augustae») и написанный (или составленный) в IV в. Авторы, которым приписывается создание той или иной биографии, по другим источникам не известны, тем не менее использованные ими сведения, в частности, о набегах готов из Северного Причерноморья, часто оказываются достоверными и вполне актуальными.
Аммиан Марцеллин (Ammianus Marcellinus, ок. 330 — ок. 395 гг. ), написавший большой исторический труд о современных ему событиях («Res gestae»), в описании Северного Причерноморья использует как литературные источники, частично восходящие к древнеионийскому времени, так и свежие сведения, в частности, о гуннах, недавно вторгшихся в Восточную Европу. Его этнографические экскурсы об аланах и гуннах содержат множество ценных данных об этих народах.
Со становлением в IV в. христианства как государственной религии начинается новый этап историографии — пересмотр истории с точки зрения христианства и его ценностей. Одним из первых таких трудов на Западе стала «История против язычников» («Historiae adversum paganos») Павла Орозия (Paulus Orosius, написана ок. 417 г. ). На греческом Востоке это труды по всеобщей, локальной и церковной истории Евсевия (ум. в 340 г. ), Филосторгия (368-440 гг. ), Сократа Схоластика (380-440 гг. ), Созомена (писал ок. 444 г. ), Феодорита Киррского (первая половина V в. ), Зосима (вторая половина V в. ), Приска Панийского (ок. 410/420-ок. 475 гг. ) и др. Церковные и светские истории, написанные этими и другими историками (церковными охвачен период с 300 по 470-е годы) содержат много новых сведений о борьбе римских императоров против готов и гуннов, о принятии готами и другими причерноморскими народами христианства и т. д. Тем не менее этнографическая и географическая номенклатура, используемая раннехристианскими авторами, долго еще (вплоть до позднего средневековья) оставалась той же, что и в произведениях языческой античности. В частности, описание Северного Причерноморья у Орозия основывается на материалах, восходящих к трудам Агриппы, хотя автор и доводит историю мира до современных ему событий.
Период Великого переселения народов III—V вв., когда огромные этнические массы Северной и Восточной Европы, а также Северной Азии мигрировали из мест обычного расселения, разрушая на своем пути сложившиеся государственные и этнические границы, отразился в некоторых трудах, появившихся в раннее средневековье. Одним из них является книга «О происхождении и деяниях гетов» («De origine actibusque Getarum») Иордана (Iordanes, VI в. ), происходившего из смешаной гото-аланской среды и поставившего своей целью написать историю готов (он называет их именем «геты»). Поскольку ранняя история готов времен царства Германариха была тесно связана с Восточной Европой и Северным Причерноморьем, произведение Иордана является ценнейшим источником позднеантичной и раннесредневековой истории этого региона. Он рассказывает о продвижении готских племен от побережья Балтийского моря к Черному, дает перечень племен, с которыми пришлось столкнуться готам (среди них, помимо традиционных скифов, упомянуты, возможно, финно-угорские народы вепсы, чудь, меря), подробно рассказывает о царствовании гуннского царя Аттилы, а также впервые прямо связывает племенное название венедов, встречавшееся у античных авторов начиная с I в. н. э., со славянами, которые живут, по Иордану, на Дунае и в Северо-Западном Причерноморье и делятся на венедов и антов.
Традиционную, основанную на позднеантичных источниках схему расселения племен в Восточной Европе дает в своих «Этимологиях» («Etymologiae») испанский епископ и писатель, ревностный собиратель античных знаний Исидор Севилъский (Isidorus Hispalensis, ок. 570—636 гг. ).
Приблизительно 700 годом датируется латиноязычная «Космография» Анонима из Равенны (Cosmographia Ravennatis Anonymi»), которому, по всей видимости, была доступна карта мира, близкая «Певтингеровой», поскольку длинные списки топонимов обоих памятников часто совпадают между собой. Весьма характерно в описаниях Восточной Европы соотношение античных традиционных, ставших уже хрестоматийными, примет страны, таких как скифы, сарматы, роксоланы, амазонки, со сравнительно новыми реалиями, ставшими известными в период переселения народов и позднее — склавины, карпы, готы, даны, гепиды, газы (хазары). Кстати, хазары и Хазария (древнейшее государство на территории Восточной Европы, возникшее в VII — VIII вв. в низовьях Волги и на Северном Кавказе) упомянуты Анонимом впервые в латиноязычной европейской литературе, причем о Хазарии говорится, что это «чрезвычайно обширная как в длину, так и в ширину страна, расположенная в равнинной местности».
Автор вполне осознает те изменения, которые произошли на карте Европы в ходе Великого переселения народов и сталипричиной путаницы в этногеографической номенклатуре, чему свидетельством его слова из Введения к «Космографии»:
Говоря о литературной традиции о Северном Причерноморье, следует выделить ряд общих моментов, которые определяют специфику этой традиции и часто затрудняют использование содержащейся в ней информации.
1. Особенностью античных источников, как и всей литературы, является длительность рукописной традиции. Большинство памятников античной литературы было целенаправленно собрано, классифицировано, переписано и тем самым спасено от гибели (а затем типографски издано) лишь в эпоху Возрождения (XIII—XV вв. ); обнаружение все новых памятников продолжается до наших дней. В результате смены культур (от языческой античности к средневековому христианству) менялись приоритеты при переписывании рукописей; многие рукописи были утрачены из-за отсутствия интереса к ним в средние века.
2. Вследствие этого обстоятельства до нас не дошло огромное количество памятников античной письменности, о которых сохранились упоминания у других авторов. Поэтому многие важные звенья информационной цепочки о Северном Причерноморье приходится восстанавливать по скупым фрагментам и отрывкам. Разрозненность и фрагментарность дошедших сведений делает работу историка чрезвычайно сложной.
3. Длительность рукописной традиции является также причиной плохого качества многих текстов, дошедших до нас. Средневековый переписчик, слабо ориентировавшийся в античной географии и истории, часто не понимал текста и допускал ошибки и произвольные исправления в написании тех или иных этнонимов, топонимов, гидронимов и т. д. Ученым часто приходится восстанавливать текст, прибегая к многочисленным конъектурам (поправкам). Текстологическая традиция изучения и издания некоторых памятников (например, Помпония Мелы, Плиния Старшего или Птолемея, чьи тексты содержат десятки и сотни имен) насчитывает уже века, и тем не менее часто бывает весьма трудно установить первоначальный авторский текст. Вот почему издание, служащее для исследователя источником исторической информации, непременно должно иметь apparatus criticus — указание разночтений по различным рукописям, издательских конъектур и описание рукописной традиции.
4. Стереотипность описаний, заключающаяся в переносе расхожих схем, освященных авторитетом, на сходные ситуации (в этнографии, климатологии и др. ). Так, например, Овидий, лично наблюдавший жизнь в низовьях Дуная, парадоксальным образом изображает климат, природу и население этого района, опираясь на знаменитое описание своего великого предшественника Вергилия, который, не будучи лично знаком со здешними местами, перепевал известные всем мотивы «Скифского рассказа» Геродота. Следует принимать во внимание и традиционность этнической номенклатуры, когда новые народы, пришедшие на территорию прежних, носят имена предшественников (так, славян в раннесредневековой историографии еще долго называли скифами или гуннами; ср. также выше затруднения, с которыми столкнулся Аноним из Равенны).
5. Отсюда — вторичность большинства описаний (например, Плиний, спустя шесть веков после Геродота, повторяет его почти дословно); про свидетельства очевидцев (автопсию) можно говорить только в случае с тремя авторами — с Геродотом, побывавшим, по-видимому, в середине V в. до н. э. в Ольвии, с Овидием, сосланным в начале I в. н. э. в устье Дуная, и с Дионом Хрисостомом, посетившим на рубеже I—II вв. Ольвию. Все остальные сведения были получены из вторых рук и носят книжный, компилятивный характер.
6. Тенденциозность в изображении варварского мира Северного Причерноморья, когда скифов пытались представить то как воплощение вселенского зла, жестокости и коварства, то, наоборот, как идеальных, близких к природе и не знающих пагуб цивилизации «природных» людей (взгляды Эфора). «Ученая» поэзия, часто черпавшая свой материал из популярной этнографической литературы, дает много образцов такой тенденциозности.
7. Большую опасность для исследователя может представлять часто непреднамеренная эллинизация варварского мира в историко-этнографических описаниях греков, а именно, приписывание варварским народам черт, понятий и обычаев, которые были свойственны самим грекам.
8. Большие трудности в определении степени достоверности наших источников обусловлены синкретизмом античного литературного творчества, выражавшимся в смешении научного и художественного начал (художественность научной прозы и «ученость» поэзии). Нерасчлененность научного и мифо-поэтического подходов к осмыслению и описанию событий и явлений, риторичность античной культуры наложили своеобразный отпечаток на характер сообщаемых сведений.
9. Многим античным описаниям свойственны параллелизм и симметрия как основа расположения и осмысления этногеографического материала. Так, например, скифский север и ливийский (африканский) юг — излюбленный пример двух противоположностей в климате, условиях жизни, характере народов; сюда же можно отнести симметричность их географического положения, в частности, направления течения Нила и Дуная рассматривались как симметричные относительно Средиземноморья, что проявилось и в симметрии картографического изображения этих двух регионов и т. д.
10. Постепенный перенос мифологических реалий все дальше на периферию ойкумены в связи с освоением новых земель (гипербореи, амазонки, Рифеи, названия Тавр, Борисфен, Боспор и другие реалии, фиксируемые в различных районах Восточной Европы). Так, амазонок — племя воинственных женщин — помещали сначала в Малой Азии на реке Термодонт, но уже при Геродоте их локализация сместилась в Северное Причерноморье, а Птолемей вынужден был размещать их у Северного океана.
11. Своеобразное восприятие географического пространства, предпочтение текстового описания графическому (картографическому) изображению, что выразилось в различных смещениях географических объектов.
12. Наконец, правильной интерпретации источников часто препятствуют различные изменения природно-климатических условий, произошедшие в Северном Причерноморье за более чем две тысячи лет с момента их описания. Имеются в виду потепления и похолодания климата, понижения (регрессии) и повышения (трансгрессии) уровня Черного моря, повлекшие за собой существенные изменения в конфигурации береговой линии, затопление участков суши или обнажение морского дна, а также изменение русла рек, исчезновение лесов и прочие изменения.
Все эти моменты следует иметь в виду при использовании наших источников в историческом исследовании. Между тем нередка практика, когда историки или археологи для подтверждения своей гипотезы произвольно вырывают из контекста то или иное сообщение, не учитывая «внутренней жизни» этого сообщения, не просматривая генетической связи этого сообщения с предшествующими источниками. А ведь, возможно, приведенное сообщение повторяет информацию, которая была получена за много веков до рассматриваемого времени и в данном случае не актуальна. Редко учитывается также тенденция автора, в своих целях упоминающего то или иное событие, образ или имя, относящееся к Северному Причерноморью. Мало того, что сплошь и рядом историки и археологи не знают древних языков и вынуждены пользоваться русским переводом, нередки случаи, когда цитирование идет по поэтическому переводу, который может очень сильно расходиться с оригинальным текстом.