Ходили в поход:
Костя, Света и Лев на Одисее, Митя и Таня на Щ-2М, Сережа и Юля на Хатанге.
28 мая 2017 года – Пятница.
Мы приехали заранее, чтоб занять места. В череде неспокойных московских вокзалов Киевский - самый муравейный. Тому способствует ведущаяся везде так называемая реновация или по-простому бардак. Все бегают туда-сюда, ищут то кассы, то туалеты, то поезда. Те кассы, что были – закрыты, о месте открытия новых знают немногие, туалет вообще в Европейском. Иногда пассажиры делятся друг с другом добытыми знаниями, где что расположено. Сотрудникам не до мелочей, они настроены философски: а хрен его знает, - распространенный ответ.
Появился Костя с семьей.
Света сразу сказала строго, что Лев хочет в туалет! Лев оказался малявкой четырех с половиной лет, очень милым, но пока не сильно похожий на Льва, скорее Лева. Света повела Льва, разумеется, в Европейскй, Костя стал искать Сережу и Юлю, приехавших почему-то на Курский. Электричка в моих мозгах уже стояла, заполненная пассажирами под завязку, очереди в кассу казались ужасными, я волновалась, но не подавала виду, поскольку главный в этом походе Костя, а он не парился вовсе, сохраняя ледяное спокойствие с банкой пива в руках.
Каким-то образом Митька и Света купили билеты. Подошли опоздавшие и мы отправились в вагон. Коллеги пугали меня накануне, что вряд ли удастся влезть даже в тамбур, но мы смогли войти в вагон, разложить вещи и даже сесть по одному-двое.
В Калугу ехать почти четыре часа, но мы с Митькой давно не виделись, болтали и поэтому доехали незаметно. В конце пути народу стало совсем мало, все перешли к нам, Лева развлекал окружающих. Впрочем, от него не отставал и Костя, выпивший в дороге «ящик пива».
Водитель ждал нас у платформы. Дорога была недолгая, но я уснула. А что делать-то в полночь?
29 мая 2017 года. – Суббота.
На поляне, куда мы приехали, стояло много палаток, горел костер, бродили люди. Оказалось, это коммерческий поход. Вел группу знакомый Кости, а заместителем его был Митькин знакомый мальчик, с которым он ходил в прошлом году в лыжный поход. И это не потому, что кто-то договаривался или как-то специально подгадывал, а потому, что «узок круг этих революционеров».
Костя повел Митьку к костру коммерсантов и представил его своим штурманом. Митька немного опешил, но загордился не сильно.
Мы съели бутеров, выпили немного и уснули.
Утром, обходя окрестности и коснувшись дерева, я порезала палец, да так, что кровь долго не утихала. Таким образом, весь поход палец у меня был замотан пластырем. Впрочем, это никак мне не помогло, все котлы были всегда мои. Ну, и тарелки тоже, ясное дело.
Я слазила на холм, потом захотела посетить село с развалинами церкви. Одной мне идти было грустно, я увидела девочку Полину из коммерческой группы и мы отправились с ней фоткать развалины. По дороге назад Полина рассказала мне как отличать пол комаров. Я некоторое время офигевала, что у комаров мальчиков оказывается на хоботе ершик типа унитазного. Впрочем, я не зоолог.
Сделали завтрак. Костя и Света, исповедуют тактику легкоходов – ничего с собой не брать, а выпрашивать у окружающих – забыли тарелки и решили есть из котла. Мыть же котел после еды они стеснялись, ибо у них ребенок. Ребенок, нужно сказать, просыпался поздно, возился в палатке, или сидел у меня на коленке, пока его не упаковывали в лодку.
Коммерсанты ушли вниз по течению на полянку для спуска лодок, мы же стартовали прямо от моста.
Едва лишь выйдя на гладь воды, мы услышали визг Юли. Оказалось, что они с Сережей кильнулись. Митька ходил их спасать, потом они переодевались и сокрушались. В это время мы слушали инструктаж руководителя коммерческой группы. Река в его инструкциях показалась мне очень опасной. Что уж о ней подумали Юля с Сережей, не могу даже и предположить.
Нужно сказать, что в том месте, где кильнулись наши попутчики, нас тоже с Митькой потянуло под дерево и чуть не положило, но как-то обошлось.
Наконец, выслушав инструктаж, дождавшись, пока Юля поменяет неопрен на валенки, а затем совершит обратную операцию, мы отправились дальше.
Река располагала в ассортименте перекатиками, завалами, расческами и даже камнями. Если бы не наступившая внезапно нечеловеческая жара, неизвестно чем бы это кончилось для моей нервной системы. Может быть, по дороге меня бы сдали в ближайшую психушку, а так было даже приятно.
Коммерческая группа нас обогнала и теперь мы последовательно и трудно обгоняли ее бесконечные экипажи в узком русле.
На одном из бульников перед нами кильнулась лодка Полины – той девочки с которой мы ходили фотографировать развалины в деревне. Митька выскочил из лодки, чтоб не влететь в плавающих в речке людей и провел меня по правильной траектории. Сережа вылезал на каждом препятствии, боясь вновь искупать Юлю.
На одном из бродов мы остановились и пообедали чечевичным супом с рыбными консервами – изобретением креативного Кости. В этот день мы прошли двадцать километров и остановились за деревней Сбежня на косогоре.
На ужин поели спагетти с тушенкой. У Юли и Сережи была своя раскладка, было заявлено, что они типа не едят походной еды. На всякий случай я прошла мимо и посмотрела, что едят на ужин приличные люди. Разочарованию моему не было предела: они тоже ели макароны. Впрочем, может быть это были какие-то специальные, кошерно-халяльные макароны.
Я немного подгорела, решила лечь после ужина поспать, чтоб не так жгло. Ребята развели костер и стали болтать. В процессе беседы Света спросила, помнит ли Митька Ленина. То есть нет, она спросила, помнит ли он какие были пионеры. Митька долго рассказывал детям, по каким жизненным принципам существовали пионеры. Лева тоже внимательно слушал и сушил сапоги.
Лева – настоящий туристический ребенок. Одежду не снимает никогда, может есть, может не есть, засыпает сразу, как только оказывается в лодке или палатке. Молодец!
30 мая – Воскресенье.
Утром долго ждали Юлю и Сережу, потому что им надо и собраться и сготовить еды и долго-долго умываться, а большого опыта, чтоб сделать все это быстро у них нет, да и желания тоже.
С утра было уж так жарко, что я искупалась. Частично, за два этапа, ибо река мелкая. Это мне очень нравится, учитывая количество бревен, завалов, камней и неалгоритмируемых течений, что в нее понапихала матушка природа.
Дошли до какого-то родника. Возле него Костя искупался, специально упав с берега, а Митька и Света долго стояли там возле колодца и болтали о таджиках. Сережа стал пить воду прям из ручья, я на всякий случай пересказала ему все, что помню о холерном вибрионе, дизентерийной шигеле, а также чумовых спорах. Помню я немного, что-то путаю, но Сережа слушал внимательно. Подозреваю, что после этого рассказа походное настроение его окончательно испортилось.
Подошедшая коммерческая группа сказала, что это вовсе не тот родник, который надо осматривать. Пошли на тот родник. Мы с Митькой решили ничего не осматривать, пойти вперед и постоять где-нибудь без лишних глаз. Растительности еще мало, река почти степная, хотелось уединения для разных гигиенических процедур.
Юля и Сережа пошли осматривать площадку, Костя был недоволен, но тоже пошел смотреть, потому что думал, будто бы там наверху для него оборудован прекрасный пивной ларек.
Через какое-то время основная группа догнала нас.
По описанию самым сложным препятствием этой реки является плотина. Плотину по моим расчетам предполагалась обнести, поэтому ее явление через всю реку сильно меня не испугало. Мы пошли осматривать бывшую ГЭС. Это сооружение было построено еще по плану ГОЭЛРО. Постройка очень добротная, крышу только поправить и можно опять использовать.
На неразвалившемся сооружении Митька видел веселую змею.
Плотину ребята проводили без пассажиров. Все получилось хорошо.
После плотины были еще какие-то сваи, но я уж не помню когда. Сваи мы прошли неправильно, слева, там выносило на невидимую сваю. Остальную группу мы послали в центр, там никуда не выносило. По другой воде возможны и другие варианты.
Остановились у островка, стали ждать Сережу и Юлю. Посигналили им, как проходить.
Тут Юля сказала, что у нее сейчас будет истерика, а потом обморок. Сережа стал говорить, что поход им не по силам, что они сейчас пойдут сниматься с ближайшей деревни. Костя сказал, что не хотел бы их оставлять на реке, Света сказала, что мы живем в свободной стране, а Митька заявил, что пионеры своих не бросали.
Сережа ныл, что он устал психологически, что река оказалась очень сложной, что запланированных 30 км сегодня он не пройдет, а пройдет только 20. Решили идти 20. Хотя, нужно сказать, что к тому времени двадцать-то уже прошли, но Сереже этого не сказали.
Я высказалась в том смысле, что уходить с реки тоже не просто. Сейчас шесть, такси придет через три часа, а сидеть среди деревни в праздничный день одному с девушкой – развлечение посложнее оставшихся километров. Юля передумала падать в обморок, они стали интенсивно грести.
Под разговоры и рассказы «о пионерском детстве» Юля с Сережей прогребли запланированные 30 км.
Мы встали за деревней Клыково.
Лева пошел выпрашивать у Юли печеньку, но обломался. Не дали ему печеньку.
1 мая 2017 года.
Митька с утра совершил пробежку по верхам, зафоткал нечто, напоминающее окопы. Поели, отправились в путь. Совсем скоро вышли к мосту у деревни Полошково. Стали собирать лодки. Костя побежал в магазин за три километра. Три туда, три обратно, очень хотел пива, быстро обернулся.
Оказалось, что у Юли и Сережи кончилась еда. Они обиделись на то, что Костя не предупредил их о пробежке в магазин. А Лева, напротив, был доволен – ему досталась в подарок красная машинка.
Света стала вызывать такси подешевле, но вдруг на час раньше приехал тот же водитель, что привез нас сюда, утверждая, что договаривался. Нужно сказать, что договаривались-то, что мы ему позвоним, но он не захотел упускать клиентов. Отменили вызванное такси, увязали вещи и поехали.
В Калуге Сережа и Юля тут же бросились употреблять аюрведическую пищу из ларьков у станции. Митька пошел фоткать часть паровоза, я просто так стояла.
Зашли в вагон, заняли места. Я предусмотрительно, увидев очередной ящик пива, села в другом купе, типа люблю у окошка. Митька со мной. До Малоярославца с нами был еще и Лева, мы «играли в калькулятор», но потом его согнали пассажиры.
К Косте, который уже дошел до кондиции и выражался исключительно матом, пришел какой-то дядя из серии «матрос с разбитого корабля», так Митька называет подобных типов. Объяснение этого термина процитирую из дневника одного из походов.
«Тут же Митька привел некий образ матроса, который прожил на необитаемом острове лет двадцать, питался одними бобрами, одичал и зарос, и вдруг, увидев паруса, разрыдался. Так и этот дядя, прожил свою жизнь, и до него дошло, что единственным стоящим событием в ней был тот самый студенческий поход, который он теперь все время вспоминает и бросается поделиться воспоминаниями с каждым проходящим мимо туристом, следовательно, жалеть надо его, а не убивать.»
-Тоже мне водники! – сразу возмутился дядя. – Вы бы лучше на Кубань сходили! Вот там вода, как вода!
Костя сказал, что на Кубани был и еще в таких местах был, где дядя точно не был. Они завели пьяный спор, чем Кавказ отличается от Полярного Урала. Пассажиры молча терпели, потом начали роптать. После этого Костя и дядя несколько снизили градус дискурса, а затем дядя и вовсе ушел.
Костя, потеряв собеседника, тут же переключился на Сережу и Юлю, высказав им все, что накопил за поход, начиная от того, что они перепутали вокзал.
После выхода из электрички мы быстро попрощались со всеми и убежали, чтоб и нам за что-нибудь не попало.