[Домашняя страница] [Книжка о походах]

Море Белое, морды - синие

(рассказ о походе по р. Кереть и части Чупской губы от ст. Кереть до пос. Чкаловский в июне 1998 года.) Есть фотографии

Вышел мужик на улицу: метель, мороз, холодно.
Вдруг смотрит: девочка в сандаликах, в летнем платьице через скакалочку прыгает.
-Девочка, ты что с ума сошла? Разве не знаешь, какое сейчас время года?
-Лето, дяденька!
-Да какое же лето! Ты вокруг посмотри, мороз, снег, метель!
-Такое вот, дяденька, хреновое лето!
(Дежурный анекдот похода.)

Предыстория

     В прошлом году до Белого моря по Воньге мы не дошли. Решили идти в этом уже по Керети. Нормальные люди ходят туда в августе, но у нас получалось только в июне. Мы снарядились на холода: неопрен, полартек и прочие новомодные штучки, но все равно еще за неделю до похода всерьез проводилось обсуждение вопроса, а не пойти ли нам на Южную Шую, там президент отдыхает, а мы чем хуже? Жаба, однако, заела, не зря же мы неопрен покупали? Пришлось пойти.

Действующие лица и средства

Пашка с Лилькой на Щуке под названием "Тортила" (надувные), Вовка с Леней (т.е. с Ольгой) на Палаве под названием "Айсберг" (надувные), Венька с Севой на Палаве под названием "П. Верещагин" (надувные), Ланц и я на Мурене под названием "Милки Вей", как бы КНБ. 

Часть 1. Жара тропическая

11 июня 1998 г.

     В Москве, к сожалению, было 32 градуса жары. Мы встретились в 17.00 и у меня взвесились перед походом. Ланцев рюкзак весил 40, Севкин - 42, а мой -32. У метро Ланц снял тачку. Опять за стольник. Нету в стране с прошлого года инфляции. (Мне тут, правда объяснили, что в прошлом году можно было за сороковник договориться, а в этом только за шестьдесят.) Водитель, пока вез, выспрашивал у нас, за каким хреном премся на север, когда так хорошо отдыхается на юге. Мы скромно рассказывали о порогах. Водитель понимал плохо. Мы выдумали про треску, которую хотим поймать в море, тогда он, будучи сам рыбаком, согласился.
     На вокзале еще никого не было. Я пошла умыться. К кранам в туалете была невообразимая очередь. Одичавшие от жары женщины лезли под струи воды своими разгоряченными телами и совали туда же под кран орущих детишек. На солнце находиться было невозможно. Пришел мокрый Пашка, а затем и остальные. Вовка позволил себе явиться на общий сбор абсолютно лысым, начисто сбрив свою итак не сильно густую шевелюру.
     Поезд стоял на первом пути и у нас был первый вагон. В вагоне со всех тек пот в три ручья, внутри тридцать градусов жары, как показали оба термометра. Венька взял с собой какой-то крутой электронный с выносным измерительным датчиком, который можно было засовывать (или высовывать) в интересующие места. У Севки градусник был обычный, уличный.
     Жара не позволила нам долго предаваться алкогольным развлечениям, пили почти только одно пиво, выпили, правда, через силу литр водки и улеглись, конечно, выйдя в Бологом, где барин рванул в ларьки за шампанским и чуть не отстал от поезда.

12 июня

 
     Встали от жары рано, но, говорят, некоторых ночью обдуло сквозняком, а одна сумасшедшая женщина ходила к проводнице за одеялом. В вагоне по-прежнему было тридцать.
     У Леденевых сегодня шестилетняя годовщина свадьбы. По этому поводу Вовка еще вчера купил ящик пива, и откуда-то появились две бутылки шампанского и вино какое-то некрепкое. Поезд начал отставать от своего расписания.
     У Вовки запахли рыболовные червяки. Вызывающе стали пахнуть. На весь вагон. Даже на весь поезд. Мы допивали пиво и водку, а проводница боролась с запахом червей. Мы-то их вынесли в первое купе, чтоб они нас не травмировали, там все равно никто не жил, но проводнице запах не нравился. Она, к счастью, не обнаружила источника запаха, но жгла ароматические свечи и опрыскивала вагон освежителями. Ее дружок - милиционер подозрительно принюхивался и всматривался в багаж, видимо, пытаясь отыскать несвежую расчлененку. Вовка запретил любое упоминание о червяках, потому что по его мнению у них был нормальный червячный запах. То, что они все стали зеленые и склизкие нашего рыболова нисколько не волновало, он обещал их помыть перед насаживанием.
     Ребята поинтересовались у проводницы, когда станция Кереть, но она сказала, что не знает и что лучше бы об этом спросить у машиниста. Локомотивы менялись на каждой станции и машинисты тоже, поэтому договариваться решили в Лоухах. Поезд опаздывал на два часа.

Часть 2. Акклиматизация

     Становилось свежее. С каждым новым десятком километров температура за бортом падала на несколько градусов. До Мед. Горы было 31, а после Кеми только 8.

13 июня

     Мы начали печалиться, но пока еще не сильно. В Лоухах Пашка договорился с машинистом. Машинист пообещал попытаться не проехать станцию Кереть.
     Выгрузились мы хорошо, и тут же нам закричал машинист нашего поезда, чтоб мы винтили с параллельных путей. Мы убрались вовремя, а там пошел Новороссийский скорый. На ст. Кереть шел холодный дождь. А температура упала до 5 градусов тепла. И еще дул ветер. После суток сауны в поезде, это впечатляло. Все пошли в "вокзал", чтоб одеть корейки. Здание станции немедленно пропиталось запахом почивших червяков, трупы которых Вовка категорически отказывался выкидывать.
     До моста дошли быстро, потому что холодно. На месте сбора лодок дождь то прекращался, то снова усиливался. Мерзли все капитально. Даже Венькин термометр несколько съехал, его датчики показали температуру воздуха в пять, а температуру воды в двадцать три градуса. Венька долго защищал свой градусник, объясняя, как с точки зрения физики нагревается за белую ночь вода в реке, потом пощупал реку рукой и замял тему. Народ немного выпил, чтоб не так вибрировать, но это не помогло. Дрожали все.
     По описанию через несколько километров от моста находился порог Кривой 2. Его предполагалось осматривать, но Пашка пошел его без осмотра, да еще предварительно велел Вовке снимать это дело на камеру. За Пашкой вошли Венька с Севкой, за ними мы, (меня окатило с головой), а за нами Вовка с Леней, причем у Вовки, который собирался снимать, на коленках была камера, которую он вынул из гидры, прям перед входом в порог.
     Ох, и холодина же была! Когда мы встали на стоянку за порогом и начали заниматься разведением огня у меня так тряслись руки, что я не могла поднести зажигалку к тому, что собиралась поджечь. Выпили, конечно. Я пошла спать.
     Меня разбудил Ланц и сказал, что выглянуло солнце. Действительно стало даже жарко. Сварили молочный дневочный супчик и отдельно супчик куриный для адмирала, которого, оказывается, тошнит от супов белого цвета.
     Венька достал пузыри с краской и они с Пашкой начали наносить на своих лодках названия по трафаретам. Вообще, у Веньки много интересных инструментов и расходных материалов с собой. Даже два фонаря (а ночи стоят белые) и газовая горелка (дров тоже более, чем достаточно). А вот из одежды он взял только маечку и камуфляж.
     Ребята попытались ловить рыбу, но она не ловилась, хотя в отдалении плавали рыбаки и махали удочками. Отчаявшись, наши рыболовы (кстати, Вовка все-таки захоронил многострадальные червячиные тела в укромном месте) начали выпивать. Пили много и долго. Вовка и Ланц ушли спать, а у костра начались разговоры за жизнь, признания в любви и разные жизненные описания. Вдали подозрительно болтались рыбаки.

14 июня

     Спать легли в четыре часа утра. Встали в десять. При сборах и погрузке выяснили, что у нас потери. Вечером на берегу свободно лежали: Вовкин импортный насос для лодки, пятилитровая бутыль с вермишелью и три двухлитровые бутылки со спиртом. Из всего этого остался лишь спирт, видимо, принятый за питьевую воду. Я хочу, чтоб человек, который спер у нас насос и вермишель знал, что совершенно спокойно мог бы получить к вермишельке еще шесть литров настоящего хорошего американского спирта! Почему это у него должны всегда быть одни положительные эмоции? Пусть знает и мучается!
     Все начали сокрушаться, что вор не взял специи, которые прилагаются к вермишели, или то, что он сдуру начнет ее варить, а ее варить нельзя, а надо заливать кипятком. Наконец, успокоились, что у него теперь этой вермишели пять литров и методом проб и ошибок он научится ее употреблять.
     Рыбаки свернули в залив и уплыли перед нашим выходом. Догонять их и спрашивать, не брали ли они у нас макароны, мы не стали. Решили, что отделались малой жертвой, хотя насос на четыре надувных судна теперь оставался один: наша маленькая зеленая лягушка.

Часть 3. Пороги

     Прошли озеро и подошел порог Долгий. Косой такой слив. Ланц довел лодку до слива по стоякам без меня и начал задумываться. Я предложила прокатить меня по порогу. Ланц согласился без энтузиазма, объяснив, что этим косым валом нас обязательно завалит, если мы от него не уйдем. Я начала возникать, что уйдем, потому что я прям там на сливе, как зацеплю левым, так, что нас в берег носом занесет и ни в какой косяк мы не попадем. В доказательство я в лицах показывала, как нужно зацеплять. Ланц на порог со мной идти раздумал, объяснив, что если я буду делать такие зацепы, то нас завалит не вал, а мое мастерство. Тогда я в страхе пообещала ему грести правым, как лошадь. Ланц поломался и согласился.
     Тем временем Вовка решил провести лодку по порогу. Он, держа ее за веревочку, идилически шел по берегу. Внезапно молодая необъезженная и потому весьма норовистая Палава независимо от Вовки вошла в порог и там перевернулась на первом попавшемся камне. Вовка каким-то образом выловил лодку и шмотки и встал на страховку.
     Лилька с Пашкой прошли очень хорошо, но Ланц сказал мне, что мы пойдем левее. Венька с Севкой тоже прошли хорошо, но Ланц сказал, что мы пойдем точно еще левее. И мы прошли тоже хорошо, но не так слева, как хотели. Когда я пишу "прошли хорошо", это не значит, что показали какой-то там технологический класс, это значит, что не кильнулись и психически травмированы были незаметно, для окружающих.
     Далее шел плес, а за ним порог Варацкий. Перед порогом стояли местные, чупинские пионеры т.е. пионеры из пос. Чупа. Наши все пошли смотреть порог, а мы с Леней решили пообщаться с пионерскими училками. Пионеры были настроены критически. Главной мыслью, высказанной нам конкретно была следующая: "нашли куда ехать тоже, чего здесь у нас интересного, можно подумать в Москве не на что посмотреть". Когда пионеры узнали, что ребята просматривают порог, один из них пренебрежительно сказал: "Чего его смотреть, мы все время с отцом его проходим на резиновой лодке..." В общем, пионеры считали нас за идиотов. Впрочем, учительницы тоже, только ни это по-взрослому скрывали.
     Ребята осмотрели порог и решили, что слив без каски проходить нельзя. Хана будет сливу, если экипаж без шлемов. Запланировали чалиться прямо перед сливом, а если клиенты не успеют пристать, бросать им концы. Пашка и Лилька пошли первую ступень и тут же со своих мест повскакивали пионеры и понеслись смотреть прохождение. Дабы дети на скалах не поломали в спешке ноги, я остановила их и объяснила, что слив ребята не пойдут. Пионеры разочарованно пошли на свою поляну. Остался один маленький пацан в очках. Он хитро присел рядом со мной и кивнув в сторону порога спросил:
     -Что, не стоит он жизни?
     -Не стоит, - согласилась я. Мальчик покивал с серьезной миной на мордашке и тоже ушел.
     На "Верещагине" чалились смачно. Они уже из-за поворота вышли по самому центру реки и все, кто стоял на страховке мысленно попрощались с ними, потому что теперь им была лишь одна дорога - в слив и далее по камням. "Инфаркт микарда - говорили потом все, - вот такой рубец!". Но на "Верещагине" непостижимым образом зачалились. Вероятно, по нашей воде можно было пройти по правой протоке, но этот вариант как-то не рассматривался. До моста и за мост все прошли экипажами, а Ланц - один. Он все еще не мог опомниться от моей демонстрации зацепа. За мостом Вовка с Леней налетели на гряду и пропороли прочную чешскую резинку.
     После моста началось подозрительное озеро, по которому плавали еще более подозрительные рыбаки. В полночь встали на стоянку на острове со скалой.

15 июня

     Рыбаки подошли поговорить. Они показались мне очень странными. Явно они нас не за тех принимали. Было такое ощущение, что мы им что-то должны. Показав средних размеров леща, они намекнули на спирт . Вовка тут же рассказал им, как нас обокрали.
     -И спирт стащили? - спросили мужики с интересом. Вовка издал непонятное хмыканье и кивнул.
     -Ну, ясно, только в море не суйтесь, вы ничего не пройдете, не Красно-Быстрый, ни Масляный, ни Морской- сказали рыбаки и отчалили, продолжая недалеко болтаться на своих дурацких лодках. Они думали, что пороги без спирта проходить нельзя. Я, наверно, даже с ними соглашусь. Мы приняли стартовую под их пристальными взглядами, приняли еще, потом еще по чуть-чуть и вскоре перестали обращать на них внимание. Они же поплыли к своим машинам варить леща и есть его всухомятку. Звуки разносятся по озеру хорошо, поэтому мне всю ночь казалось, что они печально поедают своего леща прямо под пологом нашей палатки, и из-за этого спалось как-то тревожно. После похищения макарон мне весь поход чудилось, что кто-то ходит ночью по лагерю и покушается на оставшиеся продукты.
     На этой стоянке ребята поймали рыбу! Больше они ее нигде не ловили, хоть и удочки себе купили крутые специально в магазине такие крутые из свежего стеклопластика.
     С утра, поев манной каши, Вовка начал клеить лодку. Это было нелегкое занятие, потому что в дно попала вода и требовалось ее оттуда как-то удалить. Решили воду удалять уже в Москве и Вова начал накладывать на резину красивые фигурные швы.
     Народ, собрав сумочку, отправился на пикник на скалы, где просидел часа три. Ланц проснулся к шести вечера с головной болью от пересыпа. Начали поправлять его голову спиртом. Напились. Народ ходил выгуливать Ланца на скалах, у костра остались я, Венька и Пашка. Венька учил Пашку делать пальцы веером и говорить по-новорусски. У Пашки никак не получалось. Народ снова вернулся со скал. Все почти протрезвели и заспорили о роли мужчины и женщины в ведении домашнего хозяйства, да так орали при этом, что становилось ясно - быт покалечил немало человеческих душ в молодых и пожилых семьях. А Пашка попросил его разбудить в семь утра.

16 июня

     Я, наивная, пошла его в семь будить, но он убил во мне последнюю веру в человечество, отказавшись от подъема категорически. К полудню поели и вышли. На выходе из озера порог Карежка. Прошли, не глядя. Порог Красно-Быстрый пошли смотреть по прогрессивной технологии прохождения, сразу со шмотками. Эта новация была применена в первый раз для экономии времени. Видно, времени у нас до фига, потому что на пороге Красно-Быстый такой способ был применен и в последний раз в походе. Решили после осмотра провестись по правому берегу. Только лишь выйдя за порог, Вовка упустил свою норовистую лодку и побежал за ней по берегу, на ходу от удивления всплескивая руками. Венька с Севкой лодку догнали, она не сопротивлялась и Вовка снова получил в руки вожделенные поводья.
     Далее была шивера с уходом от переката, где все шли экипажами, а Ланц один, затем подошел порог Масляный. Осматривая бочку все решили, что она слишком мощная, чтоб в нее лезть, и следует ее обойти справа. Пашка с Лилькой благополучно так и сделали, Вовка провелся, а вот Ланц не успел вырулить направо и его поволокло в самую гущу. Вовка закричал ему в азарте: "Выравнивай, выравнивай" и Ланц, видно, выровнял, потому что из бочки вышел очень удачно. После этого он рассказал, что прямо в сливе лежат несколько камней, в которые он довольно чувствительно впечатался попкой. На попке (на лодочной шкуре, разумеется) виднелся явно выраженный характерный след.
     За Масляным встали на левом берегу на очень грязненькой от сырости стоянке. Оказалось, что это остров. После ужина мы по нему погуляли, осмотрев огибающий нас перекат. Вовка пытался ловить рыбу, но ее здесь не было. Или была, но хитрая.
     Пили в меру. Пашка вообще пил молоко, потому что хрипел и кашлял.

17 июня

     Вовка меня разбудил, когда вода во всех термоядерных канах уже кипела. Мы сготовили завтрак, но народ не хотел вылезать из палаток, вызывая во мне чувство пассивного возмущения, а, затем, позавтракав, собрав шмотки, выпив пивка на дорожку, группа еще три часа базарила, стоит ли вообще сегодня куда-нибудь идти. Наверно, было холодно. Градусов семь-восемь.
     Наконец пошли. Матвеевский и Павловский по типу перекатов прошли не глядя. За ними обещался порог Колупаевский, где по описаниям можно сильно заколупаться. Полуторакилометровый Колупаевский был очень сильный и мощный, да еще со всех сторон ограниченный почти отвесными скалами. В лесу было тоже нехорошо, тропа неровная и некоторые заросли. Ланц и Вовка решили проводиться, остальные проходить. Вовка очень резво повел лодку вдоль берега на веревочке. У Ланца получалось хуже. Он очень неустойчиво висел на прибрежных скалах и ему мешали разные глупые деревья по берегам. Как экипажи проходили порог, я не знаю, наверно, хорошо, я наблюдала, как рискованно Ланц проводится и у меня начали появляться седые волосы. Пройдя таким образом треть порога, Ланц понял, что адреналину достаточно и остаток пути проделал естественным способом, но без меня, конечно, потому что без меня лодка более послушная, верткая, нежная и ласковая. В конце порога мост и бочка. Ланц рассказал мне, что сейчас он обманет эту бочку справа. Он так и сделал, вызвав мое восхищение, но веслом помахать в процессе не дал. А я опять обещала ему показать зацеп!
     На подходе к порогу Медвежий нас на глазах изумленной публики чуть не положило в быстротоке, но мы как-то выровнялись. Ланц решил этот порог проходить и устроил народу стресс от впечатлений, влетев в основную бочку кормой вперед. Далее он почему-то пошел носом. Вылезая из лодки, он сказал, что на сегодня подвигов достаточно, но на следующий порог Кривой3 все же пошел тоже, потому что дошел до кондиции. На Кривом3 он велел мне стоять на одном из камней и кричать ему, чтоб он сворачивал. Я очень страстно закричала ему: "Прижмись ко мне, прижмись!!!", и он вписался туда, куда и предполагал.
     Меня он ни на один из этих порогов не взял, потому что лодка со мной идет хуже, она меня пугается. Лилька мне сделала замечание, что мой спасак не очень удобен для гребли, на что я ей ответила, что это у нее гребной спасак, а у меня лесной и он для хождения по лесу очень удобен, лучше и не придумаешь. Я его для того и шила!
     После Кривого3 пошли перекаты, а затем мы встали.

18 июня

     Стоянка на правом берегу, все мокрые, как хрюши, выпили мокрую стартовую, поели и угомонились очень скоро.
     Встали не рано, а Ланц и Веня, так вообще часа в четыре дня. Чтобы не было дождя натянули тент, и тут же выглянуло жаркое солнце. Температура поднялась до двенадцати градусов и солнце начало нас сушить. Я даже голову вымыла немного.
     К нам подъезжали деды на моторке с собачками, они специально вежливо остановились, когда Пашка их окликнул, и причалились, рассказав о часах прилива и отлива. Собаки у них были красивые, а моторка так себе.
     Планировался выход в море и все стали дружно поедать сухари с подсолнечным маслом, чтоб освободить бутылки под пресную воду, ведь, как известно, в море вода соленая и ее не рекомендуется пить. Не очень много выпили и легли спать практически трезвые, как дураки.

19 июня

     С утра тоже очень долго телились и совещались, пойти ли посмотреть порог по берегу или сразу собраться и идти, просто было еще очень холодно. Вскорости температура повысилась до десяти с половиной градусов и все встали на воду.
     Подошли к Морскому порогу. Мы с Ланцем и Вовка с Леней решили обноситься. Остальные экипажи пошли, потому что ничего принципиально страшного с берега они не узрели. Мы долго, но торопливо обносились, а ребята, прошедшие порог совершенно замерзли в мокром нас ожидаючи. Мы же были мокрые, потому что пропотели, таская шмотки в лесу. На левом берегу в конце порога находится заброшенная деревня и пока Ланц гнал лодку в конец Морского, я чуть не заблудилась в зарослях странных растений, похожих на морковь, но с крепкими твердыми стволами. Они росли рядами и были мне по пояс. Я думаю, это одичавшая в Карелии древесная морковь из тропиков.
     Проходившие Морской сказали, что он намного круче Колупаевского, только с берега этого не видно.

Часть 4. Море

     Мы вышли в море! Точнее в Чупскую губу, но это не важно, вода становилась соленой и солонела с каждым метром пути. Наползал туман, налетел ветер, стало слишком холодно даже для севера. Мыса предполагаемой стоянки не было. У нас травили баллоны и заливало лодку волной. Ланц начал ругаться на злого адмирала, который не думает о нас грешных и все гонит в открытое море на потеху волнам и ветру. Вдруг не выдержал стойкий Сева:
     -Давайте уж встанем где-нибудь! - сказал он прямо, - мы же не на каторге, в конце-концов нужно помнить, что мы в отпуске.
     Тут же нашелся подходящий остров, на котором мы и зачалились. Пресная вода была у нас в запасе в бутылках, а спирт развели еще на предыдущей стоянке, чтоб не тратить драгоценную влагу. Правда, однажды в Крыму мы пили спирт, разведенный морской водой, но в этом походе до такого героизма дело не дошло.
     Выпили стартовую, поели, выпили еще и многие ушли спать. У костра остались Пашка, Вовка, Лилька, Леня и я. Ребята решили натянуть тент, потому что уже шел дождь. Натягивание тента завершилось логически правильно - грандиозной пьянкой, потому что теперь на нас не капало, и мы могли спокойно радоваться, сливая дождевую воду с тента, и выпивать за каждый вновь добытый литр пресной воды. Все было замечательно, стало тепло, Вовка упал в костер и не хотел оттуда вылезать, заявляя на наши предостережения, что ему там очень уютно. Легли спать в четыре утра, причем я смогла уснуть лишь напившись предварительно воды из моря, такой соленой и противно-холодной, что просто странно, как я выдержала это. Ланц обозвал меня хронью.

20 июня

     Проснулись в полдень. Леня рассказала, что Вовка спал в палатке, стоя на четвереньках. Да и сам Вовка был нездоров и расслаблен при пробуждении. Остальные выглядели лучше. Собирались с выходом до половины шестого, съев кашу на дождевой воде. Вышли. Сначала немного штормило, а затем стало попроще. У Веньки на "Верещагине" травит правый сосок от баллона. Опять подвели чехи-словаки. Жаркое карельское лето. Девять градусов по Цельсию. Очень бодрит и освежает с похмелья. На отмели впервые увидели морских красных звезд.
     Стоянка на острове Олений, на песчаной косе. Нашли родник и ледник рядом с ним. Пока разминались, море ушло. Здесь очень мощные приливы и отливы. Поели, малость выпили и легли спать. Я говорила, что обязательно будет шторм, но Ланц поленился привалить лодку к тенту, мне не поверив. А вот вещи с веревок все по моему примеру поснимали, потому что напугались, что их унесет.

21 июня

     Заштормило. Ланцу продуло всю маковку и в три часа ночи он выгнал меня из палатки, перетаскивать лодку и устаивать из нее ветрозащитную стенку. Я не возражала, потому что зачем мне нужен капитан с продутыми мозгами. Все равно сильно дует. При пробуждении выглянуло солнце, но температура все равно лишь десять градусов. Все встали в полдень. Позавтракали, собрали сумочку для пикника и, оставив Веньку охранять границу, пошли осматривать остров. Дошли до самого верхнего мыса, хотели уж было расположиться на нем, но увидели там яйца чаек и переместились на полянку. В глубине леса стоит электростанция, то есть сарай, забитый ящиками с батареями. Я думаю, что батареи уже не работают. После того, как мы поквасили на поляне, Лилька заставила всех собирать щавель для супа, вспомнив дурные примеры прошлых походов. Набрали пакет травы и к семи были в лагере.
     Некоторые отчаянные граждане полезли купаться, а, учитывая, что температура воздуха всего одиннадцать градусов, это был коллективный заплыв сумасшедших. А я еще и вымыла голову, а она чуть не отвалилась от холода. После купания Пашка и Вовка, напялив неопрен, пошли ловить морских звездей. Наловили горсть и положили сушиться на камень.
     Ближе к ночи все ходили на родник снимать лед для фильма, вернувшись, приняли, потом еще приняли, и еще... Остались на улице Пашка, Лилька, Леня и я. У Лильки с Леней начались пьяные разборки.
     -Я сильнее тебя гребу!
     -Как ты можешь сильней грести, ты маленькая, а я большая, у меня сил больше!
     -Нет я все равно сильнее гребу, мне об этом твой муж говорил!
     -Зато он женился на мне, а не на тебе...
     От таких базаров Пашка впал в меланхолию, обиделся и отбыл спать, предварительно велев будить его в девять. Я тоже ушла, а Леня с Лилькой долго еще бродили вдоль берега моря, делясь впечатлениями.

22 июня

     С утра они оказались каждая на своем месте, им удалось прекратить дискуссию и найти свои палатки.
     Запланирован был выезд в поселок. Конечно, Пашка в девять не встал. Он и в десять не встал. Севка честно ждал Пашку и Веньку с половины десятого, похмелившись таблеткой шипучего витамина. Они соизволили явиться в одиннадцать и начали собираться к выходу в люди. Команда на "Щуке" отбыла в Чкаловский за пивом.
     Я, Вовка и Леня бродили по лагерю. Ланц спал, впрочем, как и всегда. Лилька тоже спала, потому что ее никто не будил. Мы с Леней пытались организовать нудистский пляж, и не смогли, но не из-за стеснения, а из-за температуры. С одной стороны тело вроде теплое, там, где на него светит солнце, но вот с той стороны, где дует ветер оно ледяное. Ничего у нас не вышло.
     Я предсказала Вовке, что из поселка барин приедет на тачке. Оно так и вышло. К косе подошел моторный баркас, из которого вышли наши добытчики, волоча за собой продукты и свернутую в рулон "Щуку". Таксисты поехали по своим делам.
     Ребята привезли пива и всякой снеди. В поселке есть почта с почтальоншей, которая произвела на них впечатление, магазин и клуб с гербом. Недалеко от поселка стоит гидрологическое судно, где наши и зафрахтовали транспорт за бешеную цену, о которой я даже думать боюсь. Гидрологи зачмырили карту, потому что она вся насквозь неправильная, рассказали, как ходили в Баренцево море, удивились, что мы здесь за собственные деньги и поведали, что наш остров называется не Олений, а Песчаный. Правда, местные жители называют его Олешек. Кроме того, ребята договорились с водителем автобуса, что он отвезет нас в Чупу. Сначала водитель ехать в неурочное время (в четверг) не хотел, рассказывал как он занят и какой дорогой нынче бензин. Пашка спросил сколько водитель хочет за бензин и жуткую свою занятость. Водитель мялся. Тогда Пашка сам предложил цену. Водитель немного помолчал и спросил: "Вам автобус прямо на Олений подать?". Короче, договорились.
     Поели, выпили, отлакировали все пивком. Легли спать в два часа ночи, трезвые.

23 июня

     Думали, что ночью будет дождь, очень переживали, все шмотки попрятали, но утром был только ветер, очень сильный. Вовка уже сидел у костра, такой весь лысенький, когда я встала. Позавтракали и стали искать на пляже аметисты. Я нашла совсем маленький и никто мне не поверил, что это аметист. Я тоже немного сомневаюсь. Скорее всего, это сапфир. На вечер было запланировано алкогольное излишество, но веселье как-то не клеилось. Съели борщ, кашу с тушенкой, но много пить не хотелось. Леня делала из лука капустный салат. Под эту закусь немного подтвердили свое звание алкашей, но до упаду не упились. Пели песни и разговаривали о жизни.

24 июня

     Спать легли в шесть утра, а в 10 пошел дождь. Венька выходил и собирал вещи сушеные, чтоб не намокли. Встали в два часа дня. Варили на завтрак чкаловские яйца в мешочек и ели бутерброды с сыром. До восьми вечера ничего не делали. И вдруг стрельнуло кому-то в дурную голову пойти за щавелем. Знала я: добром это не кончится, потому что нельзя не выпить как следует под щавелевый суп. А когда пришли, видели котиков или моржей, кто их разберет: наглые такие, небольшие, но мордастые.
     Суп удался и пьянка завязалась на славу, с пением народных песен, спорами о российской армии и прочими атрибутами подобного мероприятия.

25 июня

     В четыре все разошлись и лишь Леня и Лилька оставались на улице часов до семи утра.

Часть 5. Путь домой

     Мы с Вовкой встали в восемь, но он принес воды из родника и ушел еще поспать, пока вода не закипит. Начался трудный массовый подъем. Особенно страдали Леня и Лилька. Собрались, немного потелепались вдоль берега, пытаясь заснять глупых морских звезд, и минут за сорок дошли до Чкаловского. Леня и Лилька упали на берегу и уснули. Лене Вовка спать не дал, разбудил и заставил упаковывать вещи, а Пашка отнесся к Лильке гуманнее.
     Автобус обещался к шестнадцати ноль ноль. Пока сушились, ребята сходили в магазин, принесли еды и пива. К нам приходила морская собака, все пропитанная слоем соли, она виляла хвостом, когда я пыталась с ней разговаривать на ее языке. Упаковавшись, дошли до почты, встали там и начали есть. Тут же пришел автобус. Венька заходил в салон с миской салата и вилкой. На Варацком пороге водитель остановился, мы вылезли и увидели как низко пала вода. За одну неделю почти вполовину! Все опечалились.
     Доехали до станции Чупа. Билетная касса открывалась с 19.00 до 20.00, а первый поезд на Москву в 20.32. Попробовали найти на станции магазин, потому что ящик пива, купленный в Чкаловске подошел к концу. Но на станции магазина не было. Пашка с Вовкой сняли у переезда тачку какого-то сучкоруба и смотались в город. По пять километров туда и обратно.
     Кассирша заявила, придя на рабочее место, что о наличии билетов будет известно после восьми. В свете того, что касса работает только до восьми ее заявление выглядело несколько странно. Но все обошлось. Билетов нам дали. Мы выпили еще пива и пошли тормознуть поезд. Стоянка поезда - одна минута. Около нас оказался двенадцатый, (нумерация с хвоста). Опять не угадали. Но это даже хорошо, потому что четырнадцатый все равно был закрыт, а открыт тринадцатый. Мы побежали. Я убежала очень далеко, аж к пятнадцатому вагону, мне пришлось бегом возвращаться обратно, что очень непросто под рюкзаком нелегкого веса. Ланц сказал, что если бы он меня не окликнул, я бы добежала до паровоза. (В принципе, если бы он не запихал мне в рюкзак все шмотки и пол-лодки, я бы добежала и до следующей станции.)
     Наш проводник, удивленно нас обнаружив в своем вагоне, сказал, что от таких переживаний пойдет спать и просил его до Петрозаводска не беспокоить.
     Я сказала Ланцу, что у нас очень симпатичный проводник, а он, действительно, был очень хорошенький, на что Ланц ответил: "Мы все, которые много спим от этого очень симпатичные". После этого безграмотного замечания Ланц тоже удалился спать.
     В Лоухах ребята купили еще какой-то снеди. Все с интересом ждали Кемь, чтоб по примеру прошлого года сходить по девочкам, но до Кеми главный инструктор по этому делу т.е. Леденев, уже отрубился и в Кеми вышли только Сева с Пашкой.

26 июня

     Сева, как верный ученик нашего маньяка пытался тащить Пашку в сторону женского общежития, благо поезд стоит полчаса, но Пашка больше хотел в ларьки. Выходить в Кеми нам тоже пришлось через тринадцатый вагон, симпатичного нашего мы так и не побеспокоили. В Кеми шел дождь и до общаги без Вовки не пошли. Да и ларьки все были закрыты. Ребята вернулись, поезд тронулся, мы допили пиво в тамбуре и пошли спать.
     Пашке было очень жарко и он щедро отдал Лене свое одеяло. Ближе к утру он проснулся оттого, что заледенел, разбудил Вовку и сказал ему: "Раз это твоя жена, ты за нее и умирай, а я тут не при чем". Вовка стащил с Лени второе одеяло и всем стало хорошо.
     В Петрозаводске купили пирожков, булочек и пива очередной ящик. В Н. Октябрьском - еще пива и рыбы, как и в прошлом году с душком. Видать, там такая порода рыб. Пиво здесь продают очень бойкие детишки, они сильно суетились и Пашка сделал им замечание насчет суеты и клиента.
     Козлисты играли в козла, пили пиво, в Бологом даже вылезли на улицу, а барин, измученный пивной диетой купил кексов и кваса. Вдарили по квасу, по кексу и спать.

27 июня

     Вот теперь проводнику не спится! Он разбудил нас в три часа ночи, а в 4.30 поезд остановился в Москве.
     Дождались открытия метро, проводили барина к электричке и поехали домой. А Пашка и Лилька пошли на Каланчевку. Они так ездят. 


Несколько походных фотографий

Капитан "Верещагина" утоляет жажду (67K)
Порог Долгий  (53K)
Скала на озере Долгое  (54K)
Порог Варацкий  (43K)
Порог Маслянный  (67K)

Приложения

Приложение 1 Статистика согласно Севкиным записям.
Приложение 2 "Мир тесен до безобразия" (история в письмах и картинках)