Испуганные адмиралом личности до того прониклись, что взяли всего по две бутылки водки на весь поход. Сам же адмирал взял побольше, Ванька взял отдельную сумочку, а Севка по большой слабости здоровья набрал самых моих любимых напитков: старки и портвейна просто не мерянное количество.

Пашка и Лилька на Щуке “Тортила”

Ланц и Вика на Палаве “Шкрек”

Вовка и Леня (она же Ольга) и еще Катька на Палаве “Айсберг”

Ванька и Люба на Таймене, который хозяин называет Угольной Баржой

Митька и я на Палаве “Тов. Сухов”

Севка и Ольга на Ласточке-2 “Хедера Хеликс Кецкаткоатль” (пишется по латыни, но по-русски тоже неплохо звучит)

1 Мая. 2002 год.

Мы встретились в какую-то жуткую рань, еще, кажется, только-только открылось метро. Разумеется, Ланц опоздал. Пришлось его ждать, а потом поругать. В метро какой-то непохмеленый майор сделал Ольге замечание, что ее руководитель не научил собирать рюкзак. У места встречи находились Лилька, Пашка, Ванька и Любка. Вобщем-то все были в сборе. Ванька уже купил билеты. Причем он умудряется покупать и бесплатные. Без военника их обычно не дают, но у Ивана вид сильно офицерский. Нас приехал провожать Венька.

В Тверь приехали по расписанию. Ребята ушли искать консервы, билеты, вокзал, поезд и туалет. Ходили они около часа, я уже начала волноваться, но, наконец, все благополучно разрешилось, Венька, помахав нам из разбитого окна дверей чуть было не прищемил рук, но тем не менее уехал в Москву, мы же, пройдя на дальний перрон благополучно влезли в поезд удивившись жуткому количеству желающих туда попасть. Поезд был битком. В пути же народ рассосался и уже за Лихославлем никого не было. Мы комфортно расположились и продолжили пить пиво. На Осеченке вышли. Сходили там в магазин, купили разных наливок и консервов. До реки недалеко. Через деревню, километр и даже меньше. Собирали лодки быстро, по-спортивному.

“-Я сам из Торжка, речушка у нас там маленькая, но очень чистая. А в заводях - кувшинки. Ах как отлично!” (Горбовский-Кондратьеву АБС “Полдень…”)

Шли быстро, но все равно, закон гласит, что скорость любой нормальной флотилии равна скорости самой тихоходной лодки. Тихоходным на этот раз был Плющ Обыкновенный Крылатый Змей, как собственно и переводится замысловатое название, которое дали Севка и Ольга своей лодке. Плющ вился в разные стороны, как ему и полагается. “Как вы лодку назовете, так она и поплывет” – замечал небезосновательно капитан Врунгель. Ванька на Угольной Барже и Пашка на своей Щучке неслись впереди, остальные немного отставали. Для ночевки был выбран достаточно крутой бугор в болоте. Нужно сказать, что места на реке красивые, сосновые бережка, неплохие подходы, живописные пейзажи, но на таких местах мы не становимся из принципа.

Ланц купил себе новую палатку. Не самый лучший вариант, но ничего. Тяжелая, а похожа на собачью будку. Я ходила ее критиковать, а Ланц оправдывался. Купил палатку он из чистого буржуйства, поэтому переживает.

Чтобы Катька, как мышь, не поела печенье, оставшуюся кашу я вылила в полуторалитровую бутылку и велела ей есть ее в движении. Катька без всяких комплексов к двум часам умяла целиком бутылку манной каши и предъявила мне пустую бутылку, когда мы встали на обеденную стоянку. Нужно заметить, что здоровый образ жизни обязывал нас обедать практически ежедневно. На живописном берегу, выпив по три рюмочки под сыр, колбасу, зелень и рыбные консервы, мы продолжили наш путь.

По дороге попался город Выдропужск. Там сходили в магазин, прикупили пива, воды и кураги. Меня позабавила упаковка “Анны Кашинской”, для лечения заболеваний печени. Раньше мы такими упаковками брали пиво. Но то поделаешь, спортивный стиль похода обязывает. Выдропужск - очень красивый, но, увы, разрушенный город. Пашка и Митька немного поспорили, чья роль в разрухе была основная: демократов или коммунистов.

Следует заметить, что в безпорожистых походах я сижу в лодке с огромным наслаждением. Точнее не сижу, а лежу. Палава позволяет мне развалиться с комфортом, положив ноги на одну лопасть весла, а другую пропустив под плечо. А еще, народ постоянно спрашивает, почему я надеваю спасак в таких легких походах. Народ не понимает, что загривочная емкость служит одновременно прекрасной подушкой. Созерцать окрестности хорошо лежа, спать, впрочем, тоже. Митька греб за двоих, лишь иногда, совсем озверев от встречного ветра, говорил: “Ну погреби что ли!” Однако, через тридцать секунд гребли он говорил: “Лежи! Парусность большая”. Таким образом, сам переход не доставлял мне практически никаких неудобств.

К вечеру, выбрав для стоянки неглубокое болото, недалеко от устья реки Шегры, Пашка приказал остановиться и приступить к приготовлению ночлега и ужина. Через прибрежную грязь пробрались на коренной берег и очень качественно поселились там.

Митька снова пошел пристреливать свой прицел, выпилив в ближайшем пне какие-то сложные узорные профили. Они долго с Вовкой палили по газете, но так и не добились нужной точности. Без оптического прицела, впрочем, Митька попадает неплохо.

Сварив ужин и употребив по две стопки, сыграли по просьбе Кати в мафию. Митьку, который снова попал в мафию, вычислили сразу, а Лильку и Катьку так и не раскрыли. Мафия в этот раз победила. Поскольку меня прибили при первом же голосовании, мне пришлось мыть посуду. Но наблюдать за игрой тоже очень приятно.

После игры Пашка достал гитару, пели песни, болтали. Разошлись спать невероятно дисциплинированно, но на столе уже кое-что оставили из вещей не очень нужных группе.

Мы с Вовкой поднялись, сварили кашу, выгнали из палаток народ. На этот раз каша была рисовая, в бутылку не влезла, Катьке на воду я выдала ее в миске. Шли опять же в том же раскладе, однако происходили и новые события. Например, Катька кашу взяла, а ложку ей никто не дал. Ела она кашу, как узбек, руками, это выглядело забавно, мне тоже захотелось, а поскольку опыта у меня нет никакого, то через минуту Вовкина лодка, наш фартук и моя коленка были измазаны кашей, что доставило нам с Катькой много радостных минут, но и несколько нареканий.

Перед обедом наблюдали коров на горе за загородкой. Митька прям даже восхитился: “О! Как горные козлы в зоопарке!”

Обедали в перелеске, выпили разных напитков, Севка соблазнил меня портвейном. Отказаться я не смогла. Долгое время после обеда еще выгребали против ветра, попались даже еще парочка перекатов.

Выпивали, ели, играли в мафию. Снова мафией выпало быть Митьке, снова меня убили в первом круге, а после меня сразу Катьку и мы наблюдали игру уже с другой стороны поляны.

В этот вечер меня что-то сильно поволокло. Севка предлагал мои любимые напитки, пришлось от смеси старки и портвейна уйти спать пораньше. Ночью было холодно, туман влез в ложбину и заполз в палатку. Я вышла на улицу. Убитая ворона зловеще отсвечивала клювом в мутном свете луны, деревья вокруг были ужасны на вид. Из интерната доносились стоны детей, ночь Страстной Пятницы была в самом разгаре. В лесу слышался хруст и жевание. Я быстро побежала в палатку и уснула от страха.

4 мая 2002 года.

До электрички оставалось совсем мало времени, но мы сначала побежали в туалет, потом снова вернулись на привокзальную площадь, начали думать, поедем ли мы на этой электричке или нет. До отхода оставалась минута. Бежать через длинный переход не хотелось, впрочем, это было бы и бессмысленно.

Но вдруг Ольга в непонятном порыве, подхватив рюкзак, закричала, что торчать здесь не будет и все, пожав плечами, побежали за ней. Разумеется, электричка уже закрыла двери. Тут же Ольга, которая, как я подозреваю, впервые в жизни опоздала на электричку, сильно психанула, но мое предложение кого-нибудь убить для снятия стресса охладило ее пыл.

Около вокзальной стеночки пообедали с пивом и погрузились в электричку на 16 часов. Ребята играли в преф, мы дремали. Дачники, как обычно, везли деревья обратно. Не понимаю я их.

На Ленинградском вокзале посетили культурные места за 5 рублей и разъехались. У нас в Перово Вовка с семьей побежал домой, потому что ему еще в ночь на работу, а мы попили пивка во дворе. С большим удовольствием по нынешней жарище. Дома были около девяти вечера.