Глава 84.

Щучья.

(17 июля 2014 года- 3 августа 2014 года, поход по реке Большая Кара-реке Мядыяхе- реке Хэм-Вадаяхе - реке Пырятанё, оз. Большому Щучьему, - реке Большая Щучья - Щучья в факторию Лаборовая.)

Ходили в поход:

Саша и Миша на Щ2

Митька и я на Щ-2М

Лена на Щ-1

 

17 июля, четверг, год 2014.

Мне показалось, глупо ехать на такси, если потом  все шмотки все равно через хребет тащить. Кто за нас будет там-то тащить? Таксист что ли? На метро получилось доехать очень хорошо. Просто замечательно. Тем более что Митька разделил лодку и вещи: у него был отдельно рюкзак и отдельно лодка. А у меня был рюкзак и оранжевая гидросумка с котлетами на 65 литров. Нет, котлет там было гораздо меньше, всего 10 штук.

Дети появились незадолго до назначенного срока, у них даже ничего не было в руках. А, вот, у Лены в руках было полмира. Ее провожал друг, но он не смог ничего донести, потому что прихватило спину. Митька встретил Лену и перетащил ее вещички все сто наименований багажа.

Я пошла искать табло, чтоб узнать, с какого пути пойдет Воркутинский поезд. Известно, что табло отправления поездов Ярославского вокзала издревле находится неподалеку от вокзала Ленинградского. Такие мелкие сюрпризы прекрасно скрашивают жизнь россиян, разъезжающих по железной дороге.

До поезда половину «вещей Ленина» дотащили дети, какую-то часть остальные члены группы. Теперь нельзя курить на  перронах и Лена убежала предаваться пороку куда-то в район Красносельских улиц.

Погрузились хорошо, стали есть котлеты, что я взяла с собой в поезд. Котлеты были так себе, но для поезда ничего, сошли за третий сорт.

 

18 июля, пятница, год тот же.

Мы пошли с Леной в вагон-ресторан, поели щей и салату, вышло на 1300 за двоих. Не сказать, что демократичные цены, да и щи еще ничего, а салат так себе. Валялись на полках, читали книги. Лена общалась с белорусами, которые ехали в Ухту зарабатывать деньги. Сначала белорусы были очень милые зайки, потому что старшой отобрал у них деньги и не велел пить, к вечеру этот запрет как-то удалось обойти, видимо  их командир тоже был подвержен пагубной привычке. Белорусы стали негодны к общению, Лена вновь заскучала, потому что читать книжку постоянно невозможно.

А я думаю, что возможно.

19 июля, суббота.  Что еще можно рассказывать про поезд? Там режим, как в больнице, лежишь на полке, иногда встаешь, чтобы поесть. Процедуры стандартные – нужно только до биотуалета дойти.

В два часа дня мы приехали в Воркуту, выгрузились, нас встретили представители фирмы «Воркута-тур». Мы заехали в аптеку, рыболовный магазин и в супермаркет. Саша стала переживать, что забыла куртки. Но потом куртки нашлись.

В супермаркете мы купили все, чего не доставало в раскладке: сыр, крупы и прочее, а затем поехали на базу вездеходов.

Известно, что в вездеходе трудно ехать первые 6-7 часов, потом становится значительно легче. Это был хороший вездеход, у него оказались полочки для лежания. Лену сразу укачало, и она попросилась в кабину. Мы разлеглись и пытались спать. Потом Лену поменял в кабине Миша.

Через восемь часов езды мы очутились возле водопада на реке Большая Кара, слегка офигевшие от поездки, но вполне работоспособные.

Вездеходчики тут же поймали двух запрещенных рыб, а Миша – одну. Рыба была большая, Миша очень гордился, сам ее почистил и засолил. А какую-то часть пожарили.

 

20 июля.

После макарон с тушенкой рыба пошла особенно хорошо. Собрали вещи, пересыпали крупы. Спали не очень долго. Опять началась жара и я стала втайне надеяться, что снова будет прекрасная теплая погода, как в прошлом году. Миша ходил купаться и снова ловить, но на этот раз ничего не поймал.

Дров достаточно, удалось даже сварить чай в костровом кане.

Для многих оказалось сюрпризом, что по реке нужно идти против течения. Все удивились, но пошли. Камни скользкие, вода холодная, все, как обычно, ибо «глупо ходить по рекам против течения» (с) М. Чернецкий.

Митька увинтил вперед, Саша с Мишей иногда менялись, иногда помогали Лене. Я бегала по берегам, тренируясь на настоящего оленевода.

Стало чуть холодней, а вода глубже. Встречались совершенно голубые перекаты, вода в них, словно в бассейне.

Пройдя 11 километров, стали искать стоянку, нашли ее на двенадцатом километре от начала пути. Берег по нашему ходу правый, по-настоящему левый, стоянка в ивах, за ивами что-то вроде болотца. Вдоль реки через стоянку идет старая дорога, уже вся зарощенная, кончается тоже полянкой, по ней очень удобно прогуливаться. Дрова в ивах имеются.

Поели гречки с сухим мясом, отрубились рано, трудно же тащиться по камням против воды, словно идиоты какие-то.

21 понедельник.

Нагрели в костровом кане с Леной воды и вымыли головы, да и сами чуть-чуть, потому что в такой реке, что нам на этот раз выбрали, не особо искупаешься, руки-то моешь - пальцы сводит. Впрочем, все знали, куда шли, пошли б на реку Ворону, ничего б такого не было. Моя присказка про реку Ворону стала рефреном похода, мне кажется, все же придется на нее идти.

Вышли в час дня. Холодно. Лена расстраивалась, потому что в теплом неопрене скользит, а в нескользком замерзает. Впрочем, все потихоньку ноют, чтобы Митька не слышал. Митька идет, злобно раздувая ноздри, потому что месяца три перед походом всем все рассказывал в скайпе, как оно будет и как будет ужасно, но никто даже не читал. Теперь Митька решил отыграться. Стоны группы достигали самых высоких вершин уральских гор и отзвуками падали в бездонные ущелья. Дети энергично плакали навзрыд, роняя слезы в прозрачные воды реки, и камни содрогались, сочувствуя им. Впрочем, что-то я гоню…

Перед впадением Мядыяхи Митька поймал гольца за хвост. Проведя с гольцом воспитательную беседу о том, что наживку нужно брать ртом, а не попой, Митька рассказал, что арктический голец входит в Красную книгу и поэтому очень вкусен.

Почистили гольца, ибо его травмы оказались несовместимы с жизнью, пошли дальше.

На самой Мядыяхе перепутали протоки, пропустили нужную, потом перетаскивали лодки руками в основное русло, к счастью недолго.

Мядыяха не сильно отличалась от Кары, только становилась все меньше  и меньше.

В обед поели гольца и суп из замоченного гороха. Обед занял много времени из-за жарки.

После обеда начался ледовый каньон. Воде это тепла не добавило. Наконец встали на правом (для реки левом) берегу. Наверху плато, куда можно ходить по надобности, внизу за стоянкой берет начало ручей, кажется, Миша в нем потом купался. Свое купание в первые дни Миша осуществлял следующим образом: бросался в воду и выскакивал из нее, словно его ошпарили. Теперь Миша наверно сможет купаться во всех мало-мальски подходящих прорубях.

Светило солнце, казалось, что даже тепло и Митька вымыл голову в реке, что на нем сказалось очень отрицательно, потому что голова замерзла и, как он утверждает, мозг надолго свело.

В ужин быстро съели макароны аж с двумя тушенками и разлеглись. Миша с Сашей от тушенок офигели и смеялись в палатке, будто накурились. Я хотела подслушать, чего это они ржут, но уснула, как убитая.

 

22 июля. Вторник. 2014 г.

Ночью я замерзла, а Митька не спал, потому что меня жалел, что я так мерзну. Мы просыпались в пять утра, потом в семь, а окончательно встали в восемь. Солнце присутствовало, было даже тепло. Митька ловил рыбу, я готовила еду. После завтрака поклеили Ленину лодку, у детей тоже лодка была в дырку, но им это даже нравится, им мы ничего не клеили. До обеда дошли к обносу. Нам повезло, что ручей позволил приблизиться к нужному месту, под конец он стал узким и мелким, но проводить по нему лодки можно было бы и дальше за поворот, но нам туда было не нужно.

Митька пошел на разведку через гору, мы же варили обед. Пришел к обеду Митька, очень быстро, даже суп еще не доварился, и рассказал,  что до Хэм-Вадаяхи всего километр, а если идти правильно, по прямой, то 600 метром. Решили лодки не складывать, в рюкзаки не упаковывать, всю легкую мелочь закинуть в сами лодки и тащить.

Разделили путь на три части, чтобы два раза отдыхать с лодками и перенесли все довольно быстро. Впрочем, не так легко таскать шмотки по тундре, но меня на этот раз освободили от перетаскивания, потому что доктор не велел.

Сначала Хэм-Вадаяха была превосходная река, просто сказочная, красивая, ровная, с хорошим течением, спокойная, прозрачная, ну, прямо лапочка, а не речка. Это было где-то первые сто метров пути, а потом началось! Острые камни, сбивающее с ног течение, гряды, водопад какой-то клоунский совсем не к месту. На водопаде дождались с Митькой группу, чтоб страховать лодки. Все прошли хорошо. Только завернули за угол, новая фигня – мощный перекат, да что там перекат, настоящий порог, у стенки горы. На нем намучались с проводкой. А за перекатом вдоль берега реки лежат снежные гребни – ширмы, образуя проходы, за ними можно спрятаться, только страшно, что там кроме меня спрятался еще и полярный медведь. Место реально глючное.

После этого порога встали уже на левом (точно левом без всяких штучек) берегу возле горы. В горы ведет красивая тропа, Митька сходил вечером прогуляться. Ели картоху с курицей, причем одного пакета нам мало, а двух много. Полтора в самый раз.  В десять вечера всех срубило.

 

23.07.14  Среда.

Легли в десять, а встали в 12. Прямо режим детского сада. Вообще все поспать здоровы от холода и усталости.

Мы пошли с Митькой гулять на горе. Нашли рога и полозья от нарты.

На горе еще хорошо, что встречаются укромные останцы. За ними можно спрятаться и медитировать. Или еще что угодно делать, а то вокруг ни кустика, тундра и никакого уединения.

Хем-Вадаяха здесь очень мелкая. Три километра, оставшиеся до Пырятанё шли долго, тормозя на каждом углу. Наконец, свершилось впадение.

На месте обеда нашли упряжь от оленя. Или от верблюда, не знаю, чем они отличаются.  То есть я приблизительно знаю, чем олень отличается от верблюда, но не знаю, чем отличается упряжь

Пирятанё в нижнем своем течении буквально тропическая река. Деревья огромные, поток несет на кусты, да еще в каких-то описаниях было замечено, что тут вероятен медведь. Я начала было вычислять дисперсию этого самого медведя, но тут мне показалось, что тут, если и есть медведь, то это коала, раз такие эвкалипты кругом. К счастью, даже коалы не было. А холодно было. Очень холодно и туман, сырость, морось. И еще лодку постоянно пыталось выбросить на эти эвкалипты.

При входе в озеро стояли катамаранные туристы. Мы осмотрели место недалеко от устья Пырятанё, но оно нам не понравилось, мы встали на левом берегу после первых хребтов. Митька ловил рыбу и отпустил гольца. Красная книга – не шутка ж, а мы вроде не такие голодные, чтоб уничтожать природу. Да и голец был какой-то мелкий. Мы сварили плов и упали спать. Вообще на маршруте переутомлялись все, даже мне как-то хотелось упасть, хотя я вроде шмотки не таскала, лодки не проводила, лишь бежала за Митькой по берегу, уже почти как настоящий оленевод за оленем.

Однажды я читала описание М. Афанасенкова о том, как он водил в водный поход детскую группу, но сам на лодке не шел, а бежал за ними по берегу, для приобретения спортивной формы. Тогда я прямо позавидовала, что человек на такое способен. Оказывается, я тоже так могу. Недолго, правда, и когда воды в реке мало.

 

24 июля, четверг.

Озеро. Дождь. Дневка. У детей промокла палатка, натекла Мише на спальник. Грустный Миша пытался разжечь костер, чтобы высушить спальник. К счастью, походных талантов Мише не хватило, чтобы в сырость развести костерок, а то мальчик бы остался совсем без спальника. Лучше уж мокрый спальник, чем сгоревший. Миша погоревал и пошел дальше спать в мокром спальнике, выслушав уже без всякого воодушевления мой монолог про пресловутую реку Ворону.

Митька ходил ловить рыб, а потом мы с ним все же натянули тент, сварили завтрак и снова легли спать, потому что ливень, а еще порывы ветра. К обеду дождь стал уменьшаться. Митька собрал команду лезть на гору. Гора большая, почти 400 метров. Залезли, пофоткали там виды. Съезжали с горы на попах.

На ужин помимо гречки с курицей были блинчики, которые испекла Саша.

Ветер так сильно трепал палатку, что Митька поставил дополнительные оттяжки.

25 июля 2014 года, пятница.

Только лишь я решила по хорошей погоде искупаться в озере, как тут же, слышите, тут же! показались катамараны, впрочем, это моя судьба, мыться прилюдно. Надеюсь, на катамаранах все были приличные и с проблемами зрения.

Лене нагрели воды в кане, и она вымыла голову.

На озере было волнение. Сначала еще ничего, а потом случился шторм, и я подумала, что именно здесь наш поход и закончится. Волна была прям с дом. Трехэтажный. Дети кое-как справлялись, а Лена нет. Ее выбросило на берег, словно синего кита, и отчалить она уже не смогла. Митька периодически возвращался за Леной и перегонял ее лодку из заводи в заводь.

На последнем перегоне он отпустил меня из нашей лодки,  я опять бежала по берегу с веслом. Согрелась, впервые за весь поход и согнала адреналин.

Теперь я маленьких волн наверно не буду бояться, пока не забуду этого ужаса. Единственное, что меня утешало там, на волнении, что озеро узкое, на берег выбросит, если что… Хотя все равно неприятно.

Вошли в реку. При озере балки, сараи. Посреди озера тоже какие-то строения, говорят нужно разрешения на нахождение тут, разрешение у нас было, устное от меня, но  никто не спрашивал.

Все конкретно замерзли, а в реке еще были мели и перекаты. Я километра два вновь бежала по неудобному берегу, выискивая стоянку, но стоянок не было, берега казались вертикальными.

Наконец, на левом берегу нашли полянки в ивняках возле мели. У нас получилась многокомнатная стоянка – на одной полянке по палатке, на одной кухня и тент, а на пятой – костер, благо дрова в ивняке всегда можно найти, если не лениться лазить по мокрым кустам. Так высушишься у костра и надо за новой порцией дров лезть, снова мокнуть.

Так как обеда сегодня не было сварили борщ и быстро съели. Потом сварили макароны и тоже съели быстро. И тут же все ринулись спать, только хвосты мелькнули в ясных сумерках заканчивающегося полярного дня.

 

26 июля, суббота.

Спали, как обычно в этом походе больше двенадцати часов. В среднем. Сыро и холодно.  Криволапые пионеры наши с трудом разожгли костер, в четыре дня погрузились сонно и пошли. И тут же с меня весь сон слетел. Вот это река! Такие перекаты, куда там спать! Я сразу начала визжать, почти как на волне на озере. Там еще и бульники в струе были и резкие повороты. От одного такого камешка мы уходили «телемарком». Не знаю, правильно ли я это слово употребляю, но звучит солидно. Я раз десять повторила, сначала Митьке рассказав, что именно мы сделали, потом каждому в группе раза по два.

Опять долго искали стоянку и встали на поляне с лиственницей. Снова сварили суп и второе, а потом грелись у костра, дрова на который натаскали дети после моей пламенной речи про бездельников. На соседних полянах кто-то обильно все обкакал. Митька сказал, что здесь недавно кто-то ночевал, я же считала, что люди просто пристали к этому берегу всей группой за определенной надобностью. Ну, до чего ж народ у нас некультурный, неужели кучки за собой трудно как-то экологично прибрать? Хотя у некоторых спорт такой прямо на тропе или стоянке нагадить, чтобы войти в мировую историю. Впрочем,  о чем это я? «Все добро, что по природе, и ничто не лишне ей». (с) (сама придумала)

 

27 июля воскресенье.

Дождь шел всю ночь. Холодно. Мы впервые в походе натянули веревку для просушки вещей, но на ней, разумеется, ничего не высохло. Впрочем, «мокрое не намокает». Как меня все время в дождливых походах спасает это замечательное правило!

Мы с Леной рано вылезли в 9 часов. А я даже еще раньше проснулась, просто до этого валялась и читала книжки. Разожгли костер. Митька ходил искать рыбу, но не поймал.

В час дня по Москве температура воздуха поднялась до 9 градусов. Мы встали на воду в три часа. Перекатов уже не было, река стала спокойнее. Обедали мы во мхах, горелка еле-еле там стояла. В суп делали клецки из муки, потому что рыбу поймать отчаялись. Клецки в супе – супер! Особенно, если суп еще с мясом.

На притоке стояли катамаранщики. Это они, они, вредные существа, выловили всю рыбу. Впоследствии Миша насчитал на одном катамаране 11 с половиной спиннингов. После 8 часов вечера все стоянки вообще исчезли. Я замерзла, как последняя барабака, и изменила принципам – выпила немного в движении. Сразу как-то перестало сводить спину, но это не оправдание приема алкоголя, просто я этим показываю, как было холодно вокруг.

И тут же нашлась стоянка. На правом берегу, вглубь берега в ивнячке с готовым костовищем и даже каким-то мусором. Места становятся уже более обжитые.

Переоделись, выпили по 10 грамм, поужинали, повеселели, даже нагрели воды для мытья, а Сашка постирала кухонное полотенце.

 

28 понедельник.

Митька утром ловил рыбу, мы мыли головы, Сашка делала пончики. Погода значительно улучшилась, я полезла купаться и тут же...  Не буду рассказывать, как мимо меня долгой вереницей шли катамараны, как я пряталась за кустом, как меня искусали комары, и какие слова я при этом говорила. Теперь даже Лена один раз мне сказала: я с тобой мыться не пойду, сразу прибегут человек сорок…

Собрались опять поздно и стали идти с попутной ловлей рыбы.

Обедали на правом берегу. Миша долго не мог разжечь костер из мусора, мы как-то изловчились неспортивно и с помощью салфеток в укор мальчику разожгли.

А после обеда я случайно поймала хариуса. Просто попросила поменять блесну на другую и с первого же заброса вытянула. Потом, правда, никто из рыб на эту ботву больше не повелся, дураков нету.

На высокой сопке у притока мы видели чум и чумовых детей, которые бежали за лодкой и что-то кричали на своем чумовом языке. В тундре вокруг чума стоят груженые нарты, то ли типа комодов у них, то ли сарайчиков.

Стоянка на этот раз попалась нам невообразимая! Наверху в бескрайней тундре. Других не то, чтоб нету, внизу была вполне себе сыренькая за поворотом, но всем захотелось экзотики. Вытащились в тундру, набрали грибов, пожарили все дары природы и гречку сделали по-купечески. Думала, все лопнут, но как бы ни так! Свои голову и хвост хариуса я доедала почти что во сне.

Холодно было, как в настоящей тундре, и еще иней выпал на неопрене.

 

29 вторник. Июль. Год тот же.

Ночью реально был минус, но как-то обошлось без писка. Под утро так потеплело, что захотелось гулять по тундре. Мы с Митькой нашли в окрестностях кусок нарты, кусок валенка и кусок брезента на непонятной конструкции из тонких палочек. После того, как мы, позавтракав, вышли на маршрут, оказалось, что нам осталось всего 5 км, где-то Митька просчитался с навигатором.

Решили ловить рыбу. Встали на ручье, где я сразу поймала щуку, а потом еще одну уже Мишиным спиннингом. Митька все никак не мог поймать, уже и Саша поймала, и Миша, а Митька хотел большую. Чайки вокруг нервничали, потому что на камнях сидели их дети. Все изнылись, что делать нечего, что время уходит, что холодно и мерзко в неопрене, а Митька все ловил. Наконец, я открыла ему главный секрет ловли щуки, и он поймал просто гигантскую рыбу. Лена сходила на стоянку напротив в разведку, затем туда ж сходил Митька. Так себе стоянка и нарты вдали.

Прошли еще чуть-чуть и встали у ручья, ведущего в озеро. По ручью пройти нельзя, но место живописное.

Миша героически пошел чистить щук. Потеплело. Ребят при чистке искусали мошки и комары.

Щук жарили и запекали в углях в фольге. Объелись рыбы, что, правда не помешало еще и картошки поесть.

Я не очень люблю такие стоянки, где к воде трудно подходить, да еще и дождь пошел. И шел всю ночь, щедро поливая барахло, повешенное на веревке средь лиственниц.

 

30 среда.

Утром дождь прекратился, начался ветер. Все стало довольно быстро сохнуть. Мы с Митькой ходили гулять на озеро, там нет ветра, но есть комары. Они мне все искусали. Пришлось их поругать.

В пять вечера мы все же встали на воду, по пронизывающему ветру прошли несколько километров, зашли в первое озеро. На одной стороне кладбище – на другой Лаборовая. Миша с Митькой пошли в разведку, девчонки гуляли по кладбищу, фоткая оленьи черепа. На могилах местных жителей лежат бутылки, показывая, как хорошо их помянули. Также везде кости оленей. Оленями, возможно, закусывали, или приносили в жертву, не знаю.

Вернулись ребята, мы решили пройти в другое озеро, но протока оказалась непроходимой. Тогда мы выгрузились напротив развалин бывшей электростанции и стали таскать вещи в гору. По сравнению со стоянкой на майские на Угре это были просто семечки, я даже несколько раз туда-сюда ходила.

Я пошла в сторону деревни и спросила у местного жителя, пройдет ли сюда машина и есть ли магазин. Оказалось, что магазин «маленько имеется», но закрыт, а машина пройдет.

-Вон, там живет продавец, - показал мне житель дом.

-А он нам откроет? – засомневалась я.

-Оленеводам открывают

-Мы же не оленеводы.

-Я уж вижу.

Решили не беспокоить продавца, стали ставить лагерь. Тут же к нам пришел абориген Петр и сказал, что теперь все решат, будто он разрешил нам тут вставать, особенно «жена губернатора». Мы пообещали быть разумными, ничего не поджигать и не осквернять память покойных на кладбище. Митька спросил, какова дорога до Лабытнанги, Петр сказал, что дорога хорошая, лишь в некоторых местах волнистая, затем он облокотился на электростанцию, и угол сооружения пострадал. Петр трогательно пристроил обратно несколько кирпичей и удалился восвояси, заявив, что у них тут красиво и лес, а в верховьях тундра и все.

Лес был, конечно, парочка лиственниц. Мы все перемерзли, высушили  и свернули лодки, быстро поели и отправились спать.

Миша все время ходил в сторону кладбища, рассматривать рога на могилах, из дома мэра его было прекрасно видно, и нас это волновало, но Миша очень непослушный ребенок.

На могилах стоят кресты, местные жители очень добрые и принимают любую веру, потому что уважают всякого проповедника, что приедет в ним в такую даль. На крестах, однако, табличек нет, а висят колокольчики, то ли от любимого, то ли от жертвенного оленя. Подует ветер, и кладбище отвечает перезвоном.

31.07

Водитель позвонил утром и сказал, что дорога ужасная и точно ли мы в Лаборовой, а то это просто жуть. Митька со сна не понял, про какой 110-й километр говорит водитель, потом перезвонил и все выяснил. Оказалось, что это километры Бованенковской трассы.

К приезду водителя мы успели позавтракать и собраться. Митька пересказал водителю мнение Петра, что дорога хороша, водитель взялся за живот и впал в истерику. Он попросил отдыха, и мы отправились в факторию, оставив детей увязывать вещички.

Фактория красивая, магазин не работал до полудня, школа вообще, а в медпункт мы не стали обращаться. Домики хорошие, цветные, собаки мохнатые, все в порядке. Из жителей лишь один человек нам встретился, он и рассказал про магазин.

Удивительно, что все оленеводы Лаборовой, видя меня, начинали ржать, как резанные. Я даже в зеркало посмотрела, не нарисовали ли мне на щеках каких мышей зеленкой. Но вроде ничего, просто они там веселые. Оленевод не может быть грустным, слишком условия суровые.

На половине пути обратно к стоянке нас забрали и повезли в Лабытнанги.

Дорога длилась 12 часов. Всех конкретно приглючило, особенно еще от дыма, которым нас обдували с передних сидений водитель, подруга водителя и Лена.

В Лабытнангах зашли в магазин, купить все для поезда и поселились за 500 рублей в своем вагоне.

Поели щуки из фольги, бутербродов, полярных яблок и легли спать. Правда, всех продолжало укачивать, будто все еще едем в машине.

1.08. Когда поехали, проснулись не все, а к завтраку уже все. Ходили в ресторан сначала обедать, потом ужинать. В ресторане нам рассказали печальную историю о сотруднице, которая вышла, чтобы купить яйца, да так и осталась на перроне незнакомого города. Сотрудница пыталась догнать поезд на машине, но, как оказалось, безуспешно. У нас постепенно сменялись боковые соседи, мы за ними наблюдали. Один был совсем экзотический, он ехал домой с вахты, у него дома родились дети, он пил коньяк и предлагал Мише, не веря, что Миша несовершеннолетний, поскольку Миша в походе изрядно оброс.

2.08. Как иногда пишут в интере: «в поезде ведешь жизнь кота: ешь, спишь, ходишь в туалет и иногда смотришь в окно» . Я не совсем с этим согласна, потому что коты не умеют читать. В поезде туда я умудрилась прочитать книг пять, обратно еще столько же. Книги, правда, были глупые, но интересные.

Купили черники почти ведро. А еще я купила вареных яиц, хотя очень боялась с ними отойти от поручней вагона.

У нас вновь сменились соседи: теперь это была женщина с мальчиком лет восьми. Мальчик залез на верхнюю полку, залип в гаджет и больше его никто не слышал. Хорошо с современными детьми: не надоедают, лишь дай в руки нужную игрушку. Даже есть мальчик попросил удивленным жалобным голоском, только просидев с игрушкой на полке половину суток.

Мы ходили в вагон-ресторан. Тетушка с яйцами так и не вернулась. Блюдо, что Митька заказал еще вчера, ему не очень понравилось. Впрочем, есть уже никто не может.  То есть, я могу, конечно, но не ем, боюсь, что все походное похудение компенсирую жратвой в поезде.

Вечером выходили на каких-то станциях погулять, пили чай с шоколадкой, потом Саша сказала, что никто не собирается спать, потому что вставать очень рано, залезла на Мишкину полку и тут же уснула.

3.08. Лена встала раньше всех, собрались, отправились на выход. Дети пошли ждать метро, за Леной приехала подруга, мы дошли до Московского универмага и там поймали такси. Водитель оказался из Башкирии, что уверило Митьку, что надо пойти куда-нибудь южнее. Например, на реку Урал. Вариант с Вороной, я так понимаю, рассмотрен не будет.

 

Некоторые заметки по поводу снаряжения и вообще по мелочам.

1. «Записать себе куда-нибудь на лбу: всегда бери стульчик» (с) Митька.

2. В двухмиллиметровом неопрене (носках) очень холодно. Очень! Реально холодно ногам.

3. На костер не рассчитывать, мыться в реке неудобно (все сразу сводит), поэтому сколько-то бензина закладывать на гигиенические нужды.

4. Неопреновые сапоги с резиновой подошвой на камнях скользят. Лучше все же сандалии и носки. Только носки потолще. См. п.2

5. Раскладка была хоть урезанная, но все равно большая. Нужно еще урезать. Ничего не выбросили, правда, но переедали. Никто не поправился вроде.